Но теперь все изменилось. Доверенный слуга – это важное лицо, и вопрос в том, насколько он это понимает. Жанне не хотелось, чтобы Норбер считал ее за угрозу.
– Я рада, что ты приехал с моим супругом. Ты давно ему служишь?
– Давно, мадам. Вот уже лет десять как будет. А знаю его всю жизнь.
– Ты вырос в этом замке?
Норбер кивнул.
– Да. Мой отец был писарем у старого шевалье де Марейля, отца господина. Думали, что и я тоже писарем стану, однако почерк у меня отвратительный, – он усмехнулся, – и никак не удавалось научиться. Тогда и решили, что я буду слугой при молодом господине.
– А тебе это понравилось?
Он удивился – видимо, никто не спрашивал у юного рыжего разгильдяя, нравится ему приказ или нет.
– Ну, выбора-то все равно особо не было. А потом, мне сам молодой господин всегда нравился.
– Ты ему тоже, раз он тебя не выгнал.
Норбер кивнул.
– Это вы верно подметили. Если ему кто не по нраву – его милость сразу прогоняет, при себе держать не станет.
Слуга достаточно расслабился, чтобы можно было задать ему следующий вопрос:
– Как себя чувствует Раймон?
Хлоп! Словно забрало закрыло лицо жизнерадостного Норбера Пелуза. Он насупился, на лбу выросла вертикальная морщинка, а прищуренные глаза теперь совсем не казались птичьими – совершенно человеческие были, умные, внимательные.
– Этого я не могу вам сказать, мадам. Его милость не любит, когда я о его делах с кем-то беседую.
– Но я не кто-то, – мягко напомнила Жанна, – я его жена. И милостью Божьей мне жить с ним столько, сколько отпущено. Это небезразлично мне, Норбер, хотя я и не видала супруга… очень долго. Мой муж выглядит странно и едва кивнул мне. Если нужно звать лекаря, мне надо знать.
– Я справлюсь сам, – произнес Норбер и тут же понял, что себя выдал. Он посмотрел на Жанну обвиняюще, как будто она вытащила у него признание под пытками, и настороженно – однако она только кивнула.
– Полагаю, я права. Моему супругу требуется отдых. Я верю, что ты справишься, Норбер, только будь любезен, позови меня, если перестанешь справляться. Коль моему мужу не нравится, чтобы об этом кто-нибудь знал, я сохраню секрет. Уговорились?
Слуга кивнул, хотя и несколько растерянно. Видимо, он ожидал от Жанны другого.
– Теперь я могу увидеть Раймона?
– Ему это не понравится.
– А мы ему не скажем. Это будет тайна. Ты ведь умеешь хранить тайны, я знаю.
Норбер, смущенный ее мягким напором, пожал плечами.
– Я знаю только, что хозяин велел никого не впускать.
– Ты меня не впустишь, я войду сама.
– Мадам!
– Норбер.
Она произнесла его имя так, что слуга сделал шаг назад. Как бы близок он ни был к Раймону, какое бы доверие хозяин ему ни оказывал, – этот человек был воспитан, чтобы служить, и оставался таковым. Ему тяжело ослушаться команды, тем более когда у приказывающего звучит в голосе эта повелительная сталь. Возможно, экономке Норбер бы и противостоял – но хозяйке…