Свод был очень доволен впечатлением, произведённым его высказываниями на гостей, поэтому сразу после обеда, дабы не скучать за беседами старосты и Войны, из которых он пока ещё ничего не понимал, попросил разрешения у присутствующих удалиться к Казику и продолжить уроки, с условием явиться по первому зову, чтобы засвидетельствовать почтение ожидаемому пану Патковскому. Якуб и староста не стали этому препятствовать и, дабы немного остудить пыл языкастого Казимира, отрядили в нагрузку Ричмонду скромного Франтишека. Можно было быть уверенным, что в присутствии сына старосты Казик будет более рассудительным в подборе материала для разучивания.
Вскоре появился и пан Альберт. Лихо прискакав верхом, он привязал своего коня к лёгкой бричке старосты и вскоре поднялся к ожидающим его соседям. Эти действия несколько разнились с тем, в каком виде предстал пан Альберт перед Якубом при их недавней встрече, но Война оставил без внимания столь рачительное преображение Патковского, целиком сосредоточившись на том, что тот намеревался поведать. В лице бывшего писаря мельницкого судьи читался испуг и озабоченность. Он умирал от жажды, однако, отказавшись от предложенного вина, употреблением которого коротали время староста и Война, попросил воды. Напившись вдоволь, Патковский сел на тяжёлый, коротконогий стул и, откинувшись на его спинку, спросил:
— Что, господа уже знают о Жерчицких людях?
Война и Жыкович переглянулись, решая, кто из них первым откроет рот. Во время короткой паузы староста, отдавая должное первоочередному праву хозяина говорить, всё же решил взять инициативу на себя:
— Да простит меня пан Война, — нерешительно начал он, — но я позволю себе ответить на ваш вопрос. — Жыкович, подозревая, что разговор предстоит нешуточный, взвесил и собрал воедино все свои мысли. — Должен признаться, — произнёс он, — что мне и пану Якубу известно совсем немного. Только то, что возле старой церкви нашли троих убитых и одного живого, и ещё то, что эти люди из Жерчиц. Также панна Ядвися сообщила, что вы, пан Альберт, поехали туда.
— Это всё? — осведомился отставной судейский служащий.
Жыкович неуверенно пожал плечами:
— Она говорила ещё что-то о том, что всех этих бедняг ...в лесу, сильно искалечили, просто исполосовав порезами, как крестами, прости господи, — пан Станислав осенил себя крестным знамением.
Патковский, уставившись в пол, молчал, а староста, глядя на него продолжил:
— ...Я, думая, что это дело рук людей Базыля Хмызы, уже говорил пану Войне, что ему и его заможному гостю ещё повезло...