Между тем Олег Милецкий, освоившись с новой должностью, стал энергично рассылать директивы и планы работы на опытные и селекционные станции. Был такой план прислан и Нечаеву. Согласно предписаниям начальства, станция должна была прекратить все опыты по выращиванию гибрида и заняться «более полезным делом» — скрещиванием засухоустойчивых пшениц, образцы которых были присланы вместе с планом.
Нечаев написал Милецкому личное письмо, в котором указал на полнейшую нелепость прекращения работ по гибридизации пырея и пшеницы в тот момент, когда гибридизация эта дала положительный результат.
Не получив ответа на письмо, Нечаев сам поехал к Милецкому.
Выслушав просьбу Михаила, Олег сухо заметил:
— Я не могу вам разрешить этого, без риска получить выговор от наркомата.
Нечаев возмутился:
— За что же выговор? Это же смешно! Я хочу дать колхозам новый сорт пшеницы, увеличивающий урожай минимум в полтора раза, а вы считаете меня чуть ли не вредителем. Что же это такое?
— Слушай, Михаил, — уже сердито сказал Милецкий, — все это действительно становится нелепым. Неужели ты не замечаешь, что над тобой смеются и начинают рассказывать о тебе анекдоты? Все здравомыслящие люди обвиняют тебя в невежестве. Всего несколько дней назад я получил письмо от одного из твоих сотрудников. Вот прочти!
Милецкий подал Нечаеву лист бумаги, на котором было написано:
«...Считаю скрещивание пшеницы с пыреем не только невозможным, но и вредным занятием, так как растения эти являются представителями двух совершенно различных родов. Настоятельно прошу товарища начальника земельного отдела области пресечь бессмысленную деятельность Нечаева».
Письмо было подписано агрономом Сохниным.
— И ты поверил этому «здравомыслящему» идиоту? — спокойно спросил Нечаев.
— Этому все верят, — уклончиво ответил Милецкий.
Михаил бросил письмо на стол и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
Вопреки приказаниям областного начальства, Нечаев не прекратил своих работ с пшенично-пырейными гибридами.
Была весна 1934 года. Совсем недавно окончился семнадцатый съезд партии, съезд победителей. Слова Иосифа Виссарионовича Сталина о том, что трудовое крестьянство окончательно и бесповоротно стало под красное знамя социализма, глубоко взволновали Михаила Нечаева. Он считал, что теперь, когда колхозному крестьянству особенно необходимы высококачественные сорта хлебных злаков, он был бы преступником, если бы прекратил свои работы. Почти весь участок опытного поля Нечаев засеял пшенично-пырейными гибридами. Узнав об этом, Милецкий объявил ему строгий выговор. Но это не испугало смелого селекционера. Он не побоялся угроз и продолжал свою работу.