.
Многие авторы ностальгически вздыхали по ушедшему времени, когда краем управлял К.П. фон Кауфман, но нельзя же было заменить мирное течение жизни бесконечными военными походами.
Духовской в докладе в Петербург выдвинул свои предложения (о них уже говорилось), но правительство последовало далеко не всем его советам.
«Вообще, все страхи преувеличены и сильно раздуты; скоро опять все стало тихо и спокойно…»[620] – писала В.Ф. Духовская.
* * *
В течение тридцати лет завоевания Средней Азии русскими войсками край оставался далекой окраиной, продолжавшей жить своей жизнью, лишь в незначительной степени знакомой с важными, бурными, порой трагическими событиями внутриполитического бытия России. Подъем революционного движения, возникновение и активизация деятельности подпольных партий, их требования и реакция правительства – все это оставалось неизвестным основной массе коренного населения, да и большинству русских, переселившихся в Туркестан. Пожалуй, самым значительным и ставшим широко известным в крае событием стало убийство Государя Императора Александра II. Для русских туркестанцев известие о гибели Монарха было тяжелым ударом, для Константина Петровича фон Кауфмана – ударом вдвойне. Кауфман не только любил покойного Императора, он был членом его «команды», деятельным участником его преобразований, одним из тех государственных мужей, которые пользовались неизменным доверием Государя, и благодаря этому доверию Кауфман мог править краем без оглядки на высокопоставленных петербургских сановников, желавших подогнать «полуцаря» Туркестана под общий ранжир. Страшная весть подкосила всемогущего генерал-губернатора – его поразил тяжелейший инсульт. Парализованный, без речи Константин Петрович пролежал в своем дворце более года и скончался 3 мая 1882 г.
К концу века XIX и в начале нового века в связи с доведением в 1898 г. Закаспийской железной дороги до Ташкента изоляция края заметно уменьшилась. В Ташкенте и еще в нескольких крупных городах Туркестана появилось немало русских рабочих. Многие из них еще вчера были самовольными крестьянами – переселенцами из центральных губерний, не сумевшими, однако, устроиться на земле (по разным причинам). Это были люди бедные, не имевшие квалификации, как правило, плохо устроенные, а потому охотно воспринимавшие революционную агитацию.
Туркестан и Казахстан, как и другие отдаленные регионы империи, служили местами ссылки «неблагонадежных элементов».
Революционно настроенные студенты и заводские рабочие часто направлялись принудительно служить рядовыми в частях Туркестанского военного округа, туда же ссылались «неблагонадежные» солдаты из других округов. Высылка в Среднюю Азию никак не отражалась на умонастроении: они оставались убежденными в своей правоте и старались внедрить свои идеалы в умы окружающих. Правительственные меры борьбы с пропагандой революционных идей, включавшие высылку носителей этих идей в отдаленные местности, имели результатом действительно повсеместное, вплоть до самых отдаленных уголков страны, распространение враждебных государству настроений.