Человек тридцать разного калибра светил науки, среди которых затесался и он, скромный завлаб, расселись в зале и, перебивая друг друга, излагали свои мысли.
Половина одета, как и он, в камуфляж, хотя не все военные люди. Человек пять были в мундирах – один армеец-полковник с медицинскими эмблемами и почему-то с зелеными пограничными просветами на погонах. Остальные – в ультрамариновых кителях МЧС.
Арсеньев скосил глаза на моложавого, седого как лунь мужчину в безупречном костюме. Тот молча слушал, временами презрительно кривя губы. Чего сюда приперся полковник Грязнов – совершенно непонятно. Можно подумать, он понимает хоть десятую часть того, что говорят ученые мужи! Он ведь даже не куратор научной части – так, общие вопросы. А вот сидит, внимает, даже иногда что-то записывает и еще как-то странно пару раз глянул на Антона. Ну не лень же забивать себе голову! Сидел бы в своей АХЧ, штаны с пайками бы считал!
Он еще раз неодобрительно посмотрел на «полкана». Главное, чего в штатское вырядился, да еще костюм дорогущий? Такой, помнится, носил покойный председатель комитета Думы по науке, вручавший ему грамоту. Секретарша потом как бы невзначай сказала, что прикид шефа стоит восемь тысяч евро.
На какие шиши шикует Грязнов? Или у беженцев на толкучке купил – пофорсить? И ладно был бы чекист, тем вроде положено не светиться лишний раз погонами, так ведь армейский дуб в чистом виде. Антон почему-то не одобрял военных, изменявших форме. Что-то чувствовалось в этом фальшивое. И вообще Грязнову даже чисто внешне куда больше бы подошел мундир и фуражка с широкой тульей, напоминающей аэродром для мини-самолетов с гномиками в кабинах!
В президиуме одиноко сидел не военный, а невысокий, тощий очкарик лет шестидесяти. Костюм на нем был самый обычный и не новый и очки немодного фасона – этакий бухгалтер-неудачник на пенсии. Но всякий, даже наверняка Грязнов, знал, что это человек поглавнее любого генерала. Академик РАН Семен Семенович Виноградов – советник президента по научным вопросам, дважды выдвигавшийся на Нобелевскую премию генетик и человек, начавший заниматься мутагенной фауной еще после первого чернобыльского взрыва. (Грянувшего, когда Антону исполнился годик.)
У ученых принято меряться авторитетом, но то, что большего знатока биологических проблем «хармоидных территорий», чем Виноградов, в Старом Свете нет, признавали все. Дельный человек, одним словом. Он пока не вмешивался в происходящее.
Совещание между тем перешло в форму, деликатно выражаясь, «свободной дискуссии», а проще говоря, тянули кто в лес, кто по дрова. Сидевший слева от Антона тип рассказывал соседу про найденную в Тропарево полуметровую сколопендру. Двое научников в соседнем ряду уныло обсуждали способы вывоза из Зоны живых мутантов и экспериментов над ними в обычном мире, ибо какое-то время организм мутанта способен поддерживать жизнедеятельность и без подпитки неведомыми полями этой огромной аномалии.