— Ты боишься того, что узнала обо мне.
— Я не знаю. В первое мгновение я испугалась, да. Но для моего второго зрения ты навсегда остаешься человеком.
Он снова повернулся ко мне, но лицо его было в тени.
— Я клянусь тебе на оружии, Джиллан, что никогда по собственной воле не буду пугать тебя.
На следующее утро мы выехали из опорного пункта Всадников, и на этот раз с нами было больше вьючных лошадей, потому что возвращаться никто не собирался. Мы приближались к Вратам в их скрытую страну. Мы поднимались в горы все выше и выше, дул холодный ветер, хотя снега и не было. Херрел молча ехал слева от меня. Изредка он поднимал голову, и ноздри его расширялись, словно он чуял в воздухе опасность. Осторожно оглянувшись, я увидела, что остальные Всадники делают то же самое, и только девушки всё еще были под властью чар. На Всадниках были серебристые шлемы, и гербом Херрела была великолепно сделанная маленькая фигурка в виде присевшей и готовой к прыжку горной кошки. Гербом мужчины, ехавшего рядом с Кильдас, была птица — может быть, орел — с распростертыми крыльями, словно вот-вот готовая взлететь в воздух. А за ним ехал человек, на шлеме которого была фигурка медведя, очень злобного красно-коричневого обитателя горных лесов, которого охотники боялись больше, чем всех остальных диких зверей.
Человек с медведем на шлеме повернул голову, и я узнала Хальзе. Медведь, кошка, орел; я попыталась рассмотреть гербы других: дикий кабан, клыки которого подняты для нападения, волк… Оборотни, колдуны, могли ли они на самом деле превращаться в зверей и птиц по своей воле и желанию? Или то, что я видела в последнюю ночь, было только иллюзией и было направлено на то, чтобы оттолкнуть меня от Херрела?
На небольшой площадке мы сделали привал, чтобы перекусить. Я заметила, что Всадники неспокойны. Те, у которых были невесты, собрались вокруг Хирона, и трое из них через некоторое время поскакали вперёд. Ни одна из девушек, казалось, не заметила этого беспокойства, так что и я должна была выглядеть беззаботной. Но когда Херрел принёс мне стакан вина, я шепотом спросила у него, чем они все так обеспокоены.
— Опасность — к востоку отсюда. Люди, возможно, ализонцы…
— Но ализонцы на этом берегу уничтожены! Нет больше никаких… — я не смогла скрыть своего удивления.
— Некоторые из них в отчаянии бежали, потому что у них здесь не осталось ни одного корабля, а другого пути вернуться на родину у них не было. Эти люди укрылись в глухих местах и живут разбоем и налетами.
— Но так далеко на север…
— Они знают, что Люди Верхнего Халлака сюда не заходят, а к нам в степь они не заходят сами.