В следующем году мастер снова работает с Камероном. На сей раз в Павловске, за что получает вознаграждение – 532 руб.>7
В 1785 году информация о распре между Кваренги и Кьеза дошла до Екатерины II. Ей донесли, что каменных дел мастер Лукини бранил в столичном костеле Кваренги и покушался на его жизнь. «Сказывают, – писала Императрица, – будто его Киеза подучает». На суде, однако, свидетели показали, что «Лукини Гваренгия в католицкой церкви не бранил и на жизнь его не покушался». Тем не менее Кваренги никогда не прибегал к помощи Кьезы>8.
Кьезу продолжали привлекать к работам в Зимнем дворце. В июле 1788 года он доносил И.Е. Старову: «Во исполнение полученного мною от Вашего высокоблагородия словесного приказания, коим велено с угла, от Невы реки, против Адмиралтейства, из большого зала покоев по ныне назначенному плану для зделания вновь покоев, каких именно потребно материалов и за работу работным людям, как за ломку, так и за зделание вновь каменных сводов, что по мастерству моему надлежит представить смету»>9.
Без работы Кьеза никогда не оставался. В 1792–1793 годах он, вместе с каменных дел мастером Карло Бернардацци (Carlo Bernardazzi), трудился в Таврическом дворце, после смерти Г.А. Потемкина взятом в казну, имея, среди прочего, задание – исправление печей «во избежание пожарного случая». Ему было приказано: «Во всех замеченных им местах переделать на фундамент и позади тех печей деревянные стены вырубить и сделать из кирпича…». Этими работами руководил архитектор Ф.И. Волков. За них архитектору и Кьезе выдали 3000 руб.>10
В Царском Селе мастер бывал в основном в качестве эксперта. 6 сентября 1782 года он рапортовал об осмотре в Екатерининском дворце плотничьей и квадраторной работы и дал рекомендации по устранению дефектов, а летом 1787 года вошел в комиссию, составленную из Старова, Манфрини, Пинкетти (Pinchetti) и Луиджи Руска. Комиссия в своем рапорте доносила, что «порученное им по Конторе строения Села Царского строение ими осмотрено и найдено не все в надлежащем порядке отстроено». Речь шла о технической экспертизе по окончании строительных работ>11.
Продолжая трудиться в архитекторской команде Гоф-интендантской конторы, Кьеза заболел и 11 июля 1793 года составил завещание, согласно которому своему племяннику, сыну покойного старшего брата Доменико Кьеза, оставлял: «Четыре дома моих, состоящие в Санкт-Петербурге: первый, каменный, – во 2-й Адмиралтейской части (на Мойке, близ Капеллы, и Б. Конюшенной ул. – В. А.), второй, каменный, – в 1-й Адмиралтейской, третий, деревянный с садом, – в Васильевской части, в 11-й линии, четвертый, деревянный, – в Царском Селе <…> объявленной племянник мой живет в Италии, в наследственном покойного родителя моего Антона Антоновича доме, в деревне Санье…». Этот племянник был гипсовых дел мастером, т. е. лепщиком. В 1801 году после побывки он уехал на родину из петербургского дома покойного дяди.