Тихий океан, сто пятьдесят километров от западного побережья США 13 декабря 1999 года. 22:20
– Командир, слева впереди вижу яхту, удаление сорок, скорость черепашья, – сообщил капитан Кимицко.
– Ну и что? – пожал плечами Горин.
– На камбузе у них, думаю, сосиски в холодильнике, бифштексы, семга пряная, икорка черная… – штурман-оператор сглотнул. – Может, сделаем «вынужденную» и стрельнем закуски? А то жрать охота, как медведю после зимовки.
– Отставить «вынужденную» посадку, Руслан, – с полной серьезностью ответил командир ракетоносца. – В связи со сложившимися обстоятельствами разрешаю сварить и съесть портупею.
– Так я без портупеи, командир? – на миг растерялся Кимицко.
– Вот и ходи, как дурак, голодный, – тут же получил он отповедь второго пилота.
– Экий вы бессердечный человек, полковник Александр Евгеньевич, – покачал головой штурман-оператор. – Никакого сочувствия к члену экипажа, не успевшему жировых запасов.
– А кто в августе подбил «НЗ» съесть за ненадобностью? – опять вместо командира корабля ответил капитан Лукашин. – А, Руслан?
– Дык, жрать хотелось, довольствия не платили. Так, Алим? Чего притих?
– Выходим к точке пуска, – хрипло выдавил из себя старший лейтенант. – Двадцать километров.
– Так чего же ты молчишь?! – капитан Кимицко скинул предохранительные колпачки с клавиш пуска, запустил тесты вооружения.
– Штурман-оператор, доложите готовность, – все тем же холодно – спокойным голосом потребовал полковник Горин.
– Тесты прошли успешно, командир. Оружие и пусковые установки к работе готовы. Координаты целей введены, привязка точки пуска произведена.
– Приготовиться к пуску. Штурман, удаление?
– Восемь тысяч метров. А вдруг они настоящие, товарищи?
– Кто? – не понял Кимицко.
– Да ракеты наши.
– Ну и что?
– Но ведь если они настоящие, то это… То это… – старший лейтенант Гузафаров запнулся, не в силах найти нужное слово.
– Чего ты боишься, Алим? – покосился на своего соседа Кимицко. – Ты забыл, для чего живешь? Ты выбрал для себя такую судьбу, когда с тебя не требуют никакой пользы, не требуют работы, когда тебя кормят, поят, одевают, дают жилье ради только одной-единственной секунды. Секунды, когда тебе скажут «Фас!». И по этой команде ты обязан сделать все то, ради чего тебя содержат, на «отлично».
– Удаление, штурман?
– Три тысячи. Но если это боевые ракеты, мы убьем столько людей, что…
– Алим, – вдохнул Кимицко, – мы с тобой существуем именно ради этого часа. И задумываться над приказом, когда он все-таки поступил, это просто хамство. Раз уж ты выбрал для себя эту работу, то должен ее сделать. Психовать нужно было раньше, до поступления в училище. Если ракеты боевые – значит, так нужно стране, которой ты давал присягу. Так что, будь любезен, сдохни, но выполни. Удаление?