На этом высокая аудиенция и закончилась.
Браво козырнув генералам, они покинули штабное помещение и вышли на свежий воздух.
– Заберём у вертолётчиков наши шмотки, а потом немного побухаем с пацанами? – трепетно поглаживая бутылку с виски и жадно сглатывая слюну, предложил Тёмный.
– Э-э-э, – замялся Петров. – Тут, понимаешь, такое дело…
– Ага, тёмно-рыжие волосы мелькнули между палаток. Всё понятно. Иди, верный соратник, к своей зазнобе прибалтийской. Иди-иди. Отрывайся, счастливчик…. Э-э. Свой бутылёк мне отдай. Тебе-то он нынче ни к чему. Развезёт, понимаешь, вследствие хронической усталости, с первой же рюмашки. Не до жаркого секса будет. Так как уснёшь. Или же с мужской потенцией пошлый казус приключится…. Гы-гы-гы! Не обижайся, шутка такая – в стиле «а-ля генерал-лейтенант Громов»…. Всё, я пошёл. Сказочных удач и удовольствий неземных…
Не успели они с Вандой, спрятавшись от любопытных посторонних глаз за щитом с «лагерными» объявлениями, всласть нацеловаться, как грянула – во всей своей «сахарской» красе – песчаная буря.
– Что будем делать? – прикрывая голову девушки от колючих песчинок полой своей пятнистой куртки, спросил Лёха.
– А? Ничего не слышу. Говори, пожалуйста, громче…
– Что будем делать?! – он максимально повысил голос, стараясь перекричать надсадный вой юго-восточного ветра. – Куда пойдём?! Попробуем пробиться к столовой?!
– Нет! – махнула направо рукой Ванда. – Вон там спрячемся!
Метрах в сорока-пятидесяти от щита с объявлениями располагалась так называемая «мусорная бытовка», куда обитатели «ооновского» лагеря сносили различный крупный бытовой мусор, не предназначенный для утилизаторов-измельчителей: сломанные раскладные стулья, рваные байковые одеяла, вышедшие из строя ноутбуки, дырявые кастрюли из столовой и так далее.
Держась за руки и сгибаясь под яростными порывами ветра, они добрели до бытовки.
Петров, не без труда справившись с тугой защёлкой, приоткрыл дверь и предложил:
– Проходите, мадмуазель.
– А? Что?
– Проходи! А я за тобой! Потом дверь прикрою!
– Ага, конечно…
Бытовка была заполнена крупным мусором менее чем на треть.
– Матрас из госпиталя прислонён к стене, – задумчиво пробормотала Ванда. – Опусти-ка, милый, его на пол…. Считай, почти новый. Только парочка стальных пружин торчат из торца. А поверх обивки можно наши куртки постелить…. Как считаешь?
– Можно. Постелить. И даже нужно. Очень…
– Вой за стенкой стих, – слегка приподнявшись на согнутом локте, сообщила Ванда. – И в окошке, за стеклом, голубое небо проглядывает сквозь рваные тёмно-серые тучи. Значит, песчаная буря закончилась. Жаль. Так быстро время пролетело…. Сейчас беспокойный «лагерный» народ начнёт бестолково шастать туда-сюда. Кто-нибудь и сюда может мимоходом заглянуть. А задвижки, запирающей дверь изнутри, не предусмотрено. Надо вставать, одеваться и сматываться отсюда, пока не попались с поличным…