-У Вас в лазарете ходячий мертвец - какой он наблюдательный.
-Где? - Шуйбэ не на шутку всполошился, чуть не выронил пробирки и невольно попытался спрятаться за мою спину. Смешно… Наверное?
-Доктор, разве Вы стоите не за спиной мертвеца? - сузил глаза Дрэйк и краем глаза стал окидывать взглядом помещение, ищет чем бы защититься, напрасно. Я его убью раньше, чем найдет.
-Не пугайте меня так! - выдохнул Шуйбэ и сунул мне в руки еду - это Вибек и поверьте мне, она гораздо живее некоторых людей.
Шуйбэ меня выгораживает? Что-то новенькое. Дрэйк окинул меня профессиональным взглядом убийцы. Не сомневаюсь, от него не укрылось ничего. Ни мой странный вид, одеваться в похолодание в рубашку и просторные бриджи, действительно странно, ни мои рубцы на оголенных участках кожи, ни мои глаза, которые с большой натяжкой можно назвать человеческими. И конечно же, он помнил, кто перебил, как мух всех модифицированных.
-Капитан Дрэйк Бизарис - представился через минуту ньюмэн.
-Номер? - стараясь не смотреть на него, что удавалось плохо, оскалилась я, какая мне разница, как его звали при жизни, теперь он, как и все ньюмэны имеет только номерной знак.
-Какой номер? - сделал вид, что не понял Дрэйк.
-Твой идентификационный номер - включилась я в эту глупую игру.
-Я не понимаю о чем ты - покачал головой капитан.
-Еще скажи, что ты не ньюмэн - предложила я продолжая скалиться.
-Что это? - он меня за кого принимает?
-Доктор, что ты ему вколол? - вдруг Шуйбэ тут эксперименты неудачные ставил?
-Ничего - развел тот руками - капитан Дрэйк утверждает, что он не помнит ничего, кроме последних восьми лет.
-Что-то новенькое - откупоривая пробирку, прошипела я и влила в себя первую дозу личной отравы.
Дрэйк наблюдал за моим питанием настороженно, но за пояс не хватался. Его фосфоресцирующие глаза меня безмерно раздражали и оттого ела я с особым апетитом, словно Голод мстил мне за то, что я не выпускаю его против ньюмэна. Лживого ньюмэна, который делает вид, что он - человек.
Осенило меня только после третьей пробирки, которую я не допила и разжав челюсть не особо сопротивляющемуся Адену, влила в него остатки. Аден вздрогнул и сознание стало возвращаться к нему. Затравленный взгляд и вот полутруп уже отползает от меня. Отвращение и страх мечутся в его глазах. Но, эти чувства не обращены ко мне, он ненавидит себя. Впрочем, меня занимало другое.
Я не могла поверить в то, что вспомнила. Не укладывалось у меня это в голове. Я ведь была уверена, что та кучка из последней партии не выжила. Их не успели закончить к сроку и бросили. Тридцать седьмая партия. Они в составе из двадцати недоработанных ньюмэнов плавали в стазисе в общем боксе одного из бункеров на Аляске.