— Я по-прежнему буду им гордиться, — преданно отзывается Беллини. — Наверное, если бы он был знаменитостью, я бы в него не влюбилась. Я хочу сказать, ты ведь не захотела выйти замуж за Эрика, даже когда узнала, что он такой богач.
— Я захотела такую же квартиру.
— Ну, частная собственность всегда была мощным стимулом к заключению брака. Твоя честность тебе помешала, и пусть это будет на твоей совести.
— Ты права. И как это я могла поставить любовь превыше апартаментов с четырьмя спальнями и видом на Центральный парк?
— Потому что ты — это ты. — Беллини улыбается. — Может быть, мне не следовало бы говорить этого сейчас, когда мы лежим здесь бок о бок на матрасе, но дружба с тобой для меня важнее какого-то заурядного мужчины.
— Спасибо, — отзываюсь я. — Но предупреждаю, что я не умею рубить дрова и убивать пауков.
— Все в порядке. По крайней мере ты не забываешь спускать воду.
Эмили звонит мне и перечисляет, какие лекции она будет посещать во втором семестре. Я внимательно выслушиваю ее и понимаю, что в этом списке явно недостает литературы, истории и искусства.
— Подожди. Теория игры, макроэкономика, финансовый рынок и спецсеминар, касающийся торговли рисом в Китае? — спрашиваю я, разглядывая пометки, которые набросала во время ее «доклада». — А разве китайцы не едят, как прежде, рис три раза в день?
— Вот именно. Дело в том, что нужно расширить рынок.
— Но ведь тебе же так нравились сестры Бронте.
— Сейчас эра нового феминизма, мама. Больше никаких теорий. Надо позаботиться о себе и создать собственное гнездышко. Большинство женщин заканчивают жизнь в одиночестве. Посмотри на себя.
— Да, посмотри на меня. Я, знаешь ли, не сижу в депрессии и не ем кошачий корм.
— Я знаю, ма. У тебя в кабинете всегда припрятан гамбургер с тунцом. — Эмили драматически вздыхает. — Но если я буду специализироваться по экономике, я должна быть готова ко всему, что принесет мне жизнь.
— Жизнь принесет тебе уйму замечательных вещей. В моей жизни их было много, — отвечаю я и тут же добавляю: — И я надеюсь, что их запас еще не исчерпан.
Эмили молчит.
— Мама, я должна сказать тебе правду. Эвахи, подружка Артура, гостила в Нью-Йорке и случайно встретила папу. У него было свидание.
Я ощущаю лишь легкий укол. Трудно сказать, что Эмили открыла мне глаза.
— Детка, ничего страшного. Мы с папой больше не вместе.
В тот день, когда мы с Биллом пошли за покупками и я услышала, как он разговаривает по телефону со своей очередной пассией, я поняла, что все кончено навсегда.
— Мама, он оказался таким подлецом. Я просто с ума схожу, когда думаю о том, что он продолжает причинять тебе боль.