Странный у меня распорядок дня на этом корабле. Проснулась, что-нибудь натворила, слегла с истощением. Проснулась, ещё что-нибудь натворила, опять слегла. Нехорошая тенденция! Отключилась я на середине мысли, кажется, ещё до того, как голова коснулась подушки.
Когда шаман увёл бледную и пошатывающуюся девушку, оставшиеся мужчины синхронно выдохнули по ругательству. Каждый на своём языке, так что хора не получилось.
— М-да. Довели, — грустно вздохнул Мрак.
— Ну, она, вообще, отходчивая, — с сомнением проговорил Рем. — Завтра, думаю, простит.
— Отходчивая?! — проворчал Стерх. — Девчонка! Когда она, наконец, начнёт думать и отвечать…
— А ты за свои поступки отвечаешь? — вдруг перебил его помрачневший Мрак. Бывший громовержец перевёл на него взгляд.
— Ты хочешь обвинить меня в том, что я…
— Да достал ты меня уже, понимаешь?! — взвыл Мрак. — И это меня! Мужика! Психолога с крепкими нервами и большим опытом выслушивания всяческих идиотов! Ты со своим нытьём и воспалённым не знаю уж, чувством вины или самолюбием, уже вот где застрял, — он выразительно чиркнул ребром ладони по горлу. — До тебя вообще когда-нибудь дойдёт, что ты — не истина в последней инстанции, как тут только что метко высказалась Вася?! Что ты далеко не всегда бываешь прав, и что мнение окружающих может расходиться с твоим собственным и при этом быть верным? Когда ты, наконец, научишься слушать и нормально выражать свои эмоции?! Я скоро возьму в руки что-нибудь очень тяжёлое, и от души шарахну тебя по голове. Либо помрёшь, либо мозги, наконец, встанут в анатомически правильное положение! Волнуешься — скажи об этом, а не называй её дурой! Руку даю на отсечение, что она поумнее тебя будет, особенно — в свете твоего отказа от собственной божественной силы и божественных же знаний. Это не она дура, а ты психопат, отмороженный на всю голову. И я тебе от всей души советую утром просить у неё прощения. На коленях. Биться головой об пол, обещать исправиться и просить о помощи в этом вопросе. И слушать, демоны тебя побери, что она тебе говорит! Хотя бы — она, а потом, может, и с окружающими контакт наладится, — он недовольно скривился и, кивнув Рему, исчез.
Оставшиеся вдвоём, мужчины долго буравили отсутствующими взглядами пространство.
— Рем, — вдруг усталым голосом окликнул эльфа бывший бог. — Я правда выгляжу настолько жалко, как он говорит?
— Нет, — вздохнул капитан. — Хуже, — бесхитростно ответил честный эльф. — Но воспитание не позволяет ему так говорить о друге, — он пожал плечами и отошёл к штурвалу, бережно гладя пальцами гладкое дерево.