— Эй, Стерх, а мы куда? — удивлённо окликнул нашего новоявленного командира Михаэль, подбодрил жеребца пятками и нагнал едущих впереди сероглазого с Сержем. Они остановились, подтянулись и все остальные. Прах с Зойром тоже удивлённо переглядывались, озираясь.
— Нас корабль ждёт, — усмехнулся он. — Вернее, пока ещё не ждёт, будет завтра. И не в городе.
— Что за корабль? — влезла я.
— Хороший корабль, — был невозмутимый ответ. — Главное, капитан проверенный, и повезёт нас туда, куда нам будет надо, — и он пустил коня шагом, давая понять, что разговор окончен.
Раздражённо зыркнув в спину Стерха, я смиренно вздохнула. Мучайся теперь от любопытства.
Место стоянки настолько мне понравилось, что всё утро я просидела почти неподвижно, любуясь пейзажем. Высокая скала, обрывающаяся в море, имела спуск к расположенному по правую руку песчаному пляжу в форме полумесяца, зажатому в своеобразном углу береговой линии: между той скалой, на которой остановились мы, и далеко выдающимся вперёд скалистым мысом. Неподалёку слева, где берег плавно загибался назад, в море обрывался миниатюрный водопад, в который превращалась тонкая ниточка ручья. А прямо, теряясь в смутной туманной дымке, простиралась серовато-синяя морская гладь, покрытая нервной рябью. Сумрачное небо, сеющее в море редкие капли дождя, отлично оттеняло голые клыки скал, цепочкой естественного волнореза уходящие вдоль мыса далеко в море. Нелюдимое, дикое и пустынное место.
Наверное, при свете солнца оно выглядит более дружелюбно, но мне всегда больше нравились вот такие суровые, северные моря. Хотя, если совсем уж откровенно, оно вполне себе южное, и даже тёплое; просто погода подкачала.
Но даже пристально вглядываясь в горизонт в ожидании белого маячка паруса, я едва не пропустила появление корабля. Он, видимо, вывернул откуда-то из-за рифов, обходя их по дуге; я заметила его только потому, что на фоне плеска волн появились отзвуки голосов. Дымчатые и будто полупрозрачные паруса его, наполненные ветром, казались клочьями тумана, а тёмная палуба совершенно сливалась с водой.
У него было две мачты, центральная из которых напоминала формой трёхпалую птичью лапу. Косые паруса (прямых я не увидела вообще) разной формы и размера тянулись в самых неожиданных направлениях. Внешние очертания и структура парусного вооружения не походила ни на одно из знакомых мне судов даже примерно; в детстве я немного увлекалась моделями кораблей, поэтому кое-какие знания в голове с тех пор осели. Острый высокий нос парусника же вообще заставлял вспоминать очертания кораблей, современных нам с Сержем. Было не совсем понятно, а как всё это умудряется двигаться, да ещё в нужном направлении; однако, умудрялось, причём с поразительной ловкостью и грацией.