— Ну и что?
Это «ну и что?» он произносил не реже, чем Вадим «ладно».
— Ничего.
— А врешь зачем?
Я был поражен.
— Я вру?
— Конечно. Ты с Сергеем дружил?
— Еще бы.
— Вас же водой было не разлить.
— Не понимаю.
— Врешь. Не мог ты про Наташку не знать, а говоришь — тридцать лет, тридцать лет…
«Никто никогда не будет любить тебя так, как я…»
Неужели?
— Ты что-нибудь знаешь?
Перепахин вместо ответа принялся снова за бутылку Наконец он водворил пробку в горлышко и опустил бутылку туда, откуда и достал, в недра ободранного пальто.
— Не по мне эти фокусы. Ты не знаешь, что я знаю, что ты не знаешь…
— Сергей был влюблен в Наташу?
— Все может быть, все может быть, ну а пока, — ответил он Сергеевой поговоркой и добавил: — Пока!
И встал с не меньшей поспешностью, чем Вадим.
— Постой! Куда ты заспешил?
Он, не садясь, наклонился через столик.
— А ты пить со мной будешь?
— Зачем тебе это?
— Нуждаюсь. Душа требует общения.
Однако такого рода общение я позволить себе не мог.
— Ну, что поделаешь…
— Тогда пошел…
Я не понял, он пошел или я «пошел». Оказалось, что он. Женька, чуть качнувшись, шагнул в сторону ступенек.
— Вперед и выше!..
— Погоди.
Мне показалось, что он может упасть на этих неудобных ступеньках. Но Женька быстро прошагал вверх, и я догнал его уже на улице.
— Ты куда? Я провожу тебя.
— До вытрезвителя?
— Зачем он тебе?
— Потому что я алкоголик, — ответил он с исчерпывающей полнотой.
Что было мне сказать! Согласиться или возразить — одинаково бесполезно. Я чувствовал его твердое намерение пить до той точки, когда человека подбирают там, где ему окончательно отказали ноги.
— Пойди домой, поспи.
— Да я встал час назад. И при деньгах я сегодня. Дома у меня все отберут. Нет уж, только на линию огня!
Шагал он быстро и этим сохранял равновесие. Я с трудом поспевал за ним. А он как шел, так и остановился. Схватился за дерево и прекратил свое поступательное движение. Я проскочил по инерции вперед и вернулся.
— Ты зачем за мной ходишь? — спросил Женька недружелюбно.
— Думал проводить тебя домой, но если не хочешь…
— Не хочу.
— А мне бросать тебя в таком состоянии не хочется.
Женька захохотал.
— Прекрасное состояние. Прекрасное… Мне декабрь кажется маем… Отчего, как в мае, сердце замирает? Отчего? В молодости от любви. В старости от спазма кор… кр… коронарных сосудов. Ну и что?
— Пойдем домой.
Но он не слушал меня.
— Конечно, Сергей любил Наташку. Жутко. Тогда у него сердце еще замирало. А теперь замерло. А ты врешь, что не знал.
— Зачем мне знать? Не говорил он мне. Сам-то ты откуда знаешь?
— Я знаю.
Конечно, разговор с пьяным Перепахиным развивался по своим непредсказуемым законам. Скорее всего его следовало прервать, но я продолжал. Не потому, что рассчитывал узнать нечто неожиданное, а просто никак не решался оставить его одного на улице.