Я туповато смотрел на белый картон с красно-синим флажком.
Утром я вместо главного вокзала отправился на пригородный. За завтраком Мазин, у которого я и заночевал, сказал мне спокойно:
— Помнишь, я тебе УПК цитировал? Дело возбуждается только в тех случаях, когда имеются достаточные данные… Поэтому не чувствуй себя поднятым по тревоге. Данные пока скудные. Может быть, этот алкоголик уже дома отсыпается.
Сказано это было, конечно, утешительно. Мы знали, что Перепахин дома, во всяком случае, не ночевал. Впрочем, жена его по этому поводу особого беспокойства не проявила. Как сообщили Игорю, на вопрос о местопребывании супруга она ответила:
«Спросите полегче что-нибудь. Деньги у него завелись».
Это означало, Перепахин запил и неподконтролен.
«Он, когда пойдет куролесить, голову теряет, не то что одежу».
«У вас нет оснований опасаться за его жизнь?»
Тут она утратила сдержанность.
«А за меня кто опасаться будет?! А за моих детей?!»
И так далее в ключе, который был мне знаком по личным впечатлениям.
Своеобразную записку Перепахина Мазин решил домашним пока не предъявлять. Тоже жалел детей. И в мое «задание» он корректив не внес.
— Конечно, бузина в огороде и родственник в Киеве — звенья одной поговорки, но не обязательно одной цепи. Давай пока тянуть каждый за свое.
Так я с прежними — повидаться, поговорить, послушать — намерениями и занял место в электричке, которая должна была быстро доставить меня в соседний город, где жила Наташа. Рабочий час уже прошел, в вагонах было свободно, и я расположился просторно, один на скамье, по движению поезда, с той стороны, где, как я помнил, было поживописнее — река, рощи, а не голая степь.
Положив саквояж на полку, я ждал отправления, собираясь продумать в пути план предстоящего разговора.
«Выйти на тему» мне, однако, пришлось гораздо раньше, чем я предполагал.
Дверь впереди раздвинулась, и в вагон вошла девушка в плаще, туго схваченном поясом, с сумкой через плечо.
Вошла Лена, и не было никакой возможности сделать вид, что я не вижу или не узнаю ее. Конечно, стремление избежать встречи было инстинктивным и неразумным, но в первый момент я почувствовал себя неуютно и пожалел, что вагон не переполнен.
Кажется, и Лена испытала нечто подобное, но и ей деваться было некуда.
— Здравствуйте, — сказала она неуверенно, останавливаясь у моей скамьи.
Пройти мимо было неудобно, мне ограничиться формальным словом тоже. Я приподнялся.
— Здравствуйте. Вы тоже едете?
Она нашлась первая.
— Нет, это вы — тоже. А я, как всегда, каждую среду. У мамы этот день свободен.