В падении мастер несколько раз саданул левой, нетравмированной рукой по затылку преступнику, но тот ноги не отпустил. Обездвиженный кунфуист копошился на полу, пытаясь освободиться, а парень, недолго думая, повторил излюбленную собачью тактику — укусил его за колено. Мастер закричал, схватился за лицо парня и одним движением выдавил ему глаз.
Парень заорал во все горло, соскочил с палача, схватился за лицо и в агонии покатился по полу. Сквозь его пальцы хлынула кровь.
Мастер захрипел, некоторое время держался за колено, но потом поднялся и с трудом поковылял к жертве. За ним потянулся кровавый след.
«Вот почему у них в зале земляной пол, — догадался Ник, — он впитывает кровь и не надо ее подтирать — посыпал землей и все».
И вот палач навис над преступником, размахнулся и врезал ему здоровой ногой в голову. Парень увернулся, но за первым ударом последовал второй, а потом третий и так далее.
Несколько из них настигли цели — оглушили парня, и он уже не уворачивается, а просто заслоняется руками от сильных увесистых тычков. И вот палач наклонился, просунул левую руку между подбородком и грудью преступника и стал давить на гортань. Тот захрипел, засучил ногами, задергался и начал терять сознание.
— Агония, — сказал Ник.
— Смотрите внимательно, — проговорил Нортон, — сколько нужно времени и сил, чтобы задушить противника.
Удушение длилось две минуты, а парень все хрипел и шевелился. Его движения стали вялыми, а сопротивление ослабело. Наконец он закрыл глаза, тело расслабилось и безжизненно обмякло. Но мастер все держал его и давил на горло.
— После того как тело расслабилось, надо еще некоторое время подержать, — объяснил Нортон. — Он потерял сознание, но сердце биться не перестало. Если его отпустить, он может ожить. И даже если сердце остановилось, все равно, спустя несколько минут, сильный организм может вернуться к жизни. Был случай, когда удушенного привезли в морг, а через час после боя он ожил и хотел убежать. Пришлось пристрелить. Наверное, палач производил удушение неправильно, давил не туда, и казненный был без сознания или притворялся. Так что надежней всего нож или пуля.
На экране мастер отпустил жертву, встал и, пошатываясь, пошел к выходу. Вид у него был плачевный. Он тяжело дышал, из предплечья, ладони и колена текла кровь, и вообще он весь был в крови, в своей и преступника. От этого жуткого зрелища мурашки побежали по спине Ника.
— Вам придется привыкать к крови и боли, хотя, наверное, к смерти людей вы не привыкнете никогда. Может быть, и не надо этого делать, ведь жизнь каждого человека священна, потому что не мы ее подарили ему, и мы не вправе ее у него отнимать. — Нортон потянулся в кресле.