Внезапно все посмотрели на меня.
– Ой, да не волнуйтесь! Я загримирую ее так, что Мо ничего не заметит. И вообще, нужно принимать во внимание, что люди со временем немного меняются. Не так ли, Бэль? – с надеждой на мою поддержку сказала Алиса. – А в счастливом браке вообще расцветают!
Я согласно кивнула головой. Кто-кто, а Алиса умеет поработать над внешностью.
– Да, но у себя принять мы ее не можем, – категорично заявил Келлан.
Эдуард с улыбкой кивнул головой.
– Это почему же? – спросила я в недоумении.
– А ты готова трижды в день давиться человеческой пищей?
Ханна в ужасе закрыла рот руками. Я поежилась. Есть это липкое, мохоподобное месиво я не собиралась. Как, впрочем, и все остальные. Нужно было срочно искать другой вариант.
А если она остановится в гостинице или у Генри? И пусть только попробует мне отказать. Он виноват в сложившейся ситуации! Только вследствие его ошибки Мо узнала про Ханну и поэтому собирается провести рождественские каникулы в компании вампиров и оборотней. Он мне серьезно задолжал!
– Отлично, я это вижу, Бэль! В таком варианте у нас есть шанс на благополучный исход.
– А что, до сих пор не было? – в ужасе спросила я.
– Ну, ты бы не хотела этого знать, поверь мне, – сказал Эдуард, за приятной улыбкой пряча внутренне напряжение.
Я все равно смогла обрадоваться, ведь мы не станем срываться с места и уезжать из Бейнбриджа на неопределенное время. И бесконечно придумывать новые извинения для Мо. Мы останемся здесь и будем искать способы жить привычной для нас жизнью, не вызывая подозрений у окружающих. Я в тайне и надеялась на такой вариант развития событий.
Мы еще неспешно обсуждали детали приема Мо, пока я не заметила, что ритм биении сердца Ханны замедляется, а дыхание становится глубоким и медленным. Она заснула прямо за столом, положив голову на сложенные руки. И не удивительно – на часах было около полуночи. Эдуард бесшумно встал и, слишком быстро для человеческого глаза, приблизился к дочке. Брукс тут же оказался рядом.
– Даже и не мечтай! – зло зашипел Эдуард на будущего зятя.
– Но только до вашей хижины! – заныл Брукс, просто как маленький.
– Потом наносишься, а пока что она – моя дочь, и я буду носить ее, когда хочу и сколько хочу! – Эдуард ревниво отодвинул плечом Брукса от стола. Мне стало смешно – вспомнила, как Генри постоянно влезал в буквальном смысле между мной и Эдуардом.
Здоровенный Брукс стоял за стулом Ханны, по-детски выпятив нижнюю губу. Это напомнило мне о том, что вся эта груда мышц на самом деле простой парень, влюбленный в мою дочь. А это серьезно. Эдуард взглянул на него и, закатив глаза, сказал: