Эдуард стал рядом и, вздохнув, посмотрел на звезды.
– Ты знаешь, почти восемьдесят лет я смотрел на ночное небо, мечтая выйти на свет без опасений. Я даже представлял себе, что звезды – это частички огромного солнца, которое просто раскололось на миллионы частей. Я верил, что есть смысл этого существования. Не в убийствах, не во мраке. Есть жизнь, значит, есть смысл, есть надежда, есть выбор…
Я обернулась к нему и улыбнулась.
Эдуард удивленно вскинул брови: я обняла его и, зарывшись руками в его волосы, поцеловала. Эдуард настороженно ответил, а потом отстранился, с удивлением заглядывая в мои глаза.
– Бэль, по-прежнему ты удивляешь меня.
– Эдуард, ты – моя семья… и Элиза, и Диксон, Алиса и Джек, Лили и Келлан. Я выбрала тебя и эту жизнь осознанно. И понимала, что это потребует жертв. Слишком многого я хотела. И получила. А за это нужно платить. Пусть лучше так. Я смирюсь с этим. А отец… ведь рано или поздно это произойдет, правда? Еще несколько лет я буду в поле его зрения. А потом… мне даже так будет спокойней. Чем дальше я от него, тем дальше он от Триумвират также. Я сделала свой выбор, когда одела обручальное кольцо.
– И ты готова уехать? – спросил он удивленно.
Я скрыла от него, как мне тяжело будет это сделать. Но когда-нибудь мне придется это сделать. Будет нелегко, но это неизбежно.
– Да. Только при одном условии! – сказала я вполне серьезно.
– Каком?
– Машину я сама себе куплю. Надоело водить танк. Хочу что-нибудь более скромное.
– Хм, согласен. Только при одном условии.
– И каком?
– Я прошу тебя ходить со мной на все балы и танцы!
И все танцы мои!
Я мелодично рассмеялась.
– Это нечестно!
В ответ Эдуард мягко прижал меня и мысли, как всегда, заплясали тарантеллу в голове. Я издала легкий стон и через секунду свалила довольного Эдуарда с ног. А тот и не сопротивлялся, но в то же время излучал уверенность в своей правоте. Он просто дразнил меня! Я же едва могла держать себя в руках. Только не сдаваться! Он притянул меня еще ближе.
– Ты не заставишь меня танцевать! – сказала я, отстранившись и сложив упрямо руки на груди. Ну, не любила я эти нелепые телодвижения под музыку. Раньше я думала, что это из-за моей неуклюжести, просто физический недостаток. Но когда я обрела идеальную форму, силу и грацию, то поняла, что дело в обыкновенном безразличии к этому занятию.
Эдуард ничего не ответил, только сказал:
– Ты представить себе не можешь, как мне хочется с тобой танцевать! Я люблю танго, сальсу и свинг, а кроме как с тобой, танцевать их ни с кем не хочу! Я просто представить себе не могу кого-то другого в своих объятьях под звуки музыки!