Мы вышли из штаба армии вместе с Евстигнеевым. Прощаясь, он забрал у меня документы из сумки.
- Чем ты его так успокоил? Я думал, что сейчас стрельба начнётся?
- Из-за него погиб комиссар ОГПУ под Ошом: он поверил ложному донесению, без команды поднял маневренный эскадрон, увёл его в пустое ущелье, а комиссар был вынужден идти на встречу с агентом только с шестью верховыми. Басмачи всех восьмерых: комиссара, шесть пограничников и агента, разорвали лошадьми и разбросали по местности.
- Ну, что ж! Значит, помнит и переживает! И это хорошо. А то ходит мнение его снять с армии. А так ты ему напомнил о вреде поспешности, будет действовать осторожнее, и без бессмысленных кавалерийских наскоков.
- Пётр Петрович! Вы бы порекомендовали Говорову заставить его поменять дислокацию штаба. Потеряют управление ещё до боя.
- Да-да, конечно. Вот что, Максим, завтра проскочи по разведотделам 52-й и 59-й, посмотри там обстановку, и проверь соответствие разведданных. Своих направь на правый фланг к Водосью, пусть обживаются и понаблюдают. Но, без шума!
- Есть! Но, меня в 59-й не знают.
- Я позвоню туда. Ну, бывай! Выздоравливай быстрее! Работы много. Первое наступление!
Назад возвращался в кабине грузовика, трясло ещё больше, началось небольшое кровотечение из выходного отверстия. Женечка разверещалась, что требуется в санбат, а мужики обещали пригнать "хорьх".
"Инспекционная поездка" показала, что связь между армиями практически отсутствует, о чем и было доложено непосредственно Говорову, потому, что Евстигнеев где-то отсутствовал. 59-я армия не успевала развернуться к моменту начала операции, а это была основная сила: 6 дивизий и 6 лыжных батальонов, два артиллерийских дивизиона и дивизион "катюш" и ещё два батальона танков. Штаб армии находился ещё дальше от фронта. Дивизии были полнокровными, укомплектованными в Сибирских округах. Но, бойцов буквально замордовали на земляных работах, на строительстве Череповецкого Укреп. Района. Кто там бывал, наверняка помнит, какие там болота! И вот, с колёс, им предстояло штурмовать добротные немецкие УРы. Я доложил о неготовности обеих армий к наступлению, как в Ленинград, так и в Москву, в ГРУ ГенШтаба. И, естественно, оказался самым виноватым из всех. Вызвали на совещание в Малую Вишеру, в штаб 52 армии. Совещание проводил прилетевший Ворошилов. На совещании меня поддержал только генерал-лейтенант Клыков, это его армия удерживала этот рубеж в течение всего 41 года. Его 111 дивизия держала единственный плацдарм на том берегу Волхова. Остальные начали орать, что я дезинформировал ГРУ ГенШтаба, что у них всё готово, и они с лёгкостью возьмут Новгород, Чудово и Лугу. Евстигнеева и Говорова не было, они задерживались. Тучи над моею головой сгущались. Я посмотрел на Ворошилова, тот делал вид, что не узнаёт меня, а может быть, и действительно не помнил. Генерал Галанин задал провокационный вопрос, кто поручил мне совать свой нос, куда не следует.