- Максим! Не ершись! - сделал мне замечание Евстигнеев.
- Так, минуту! - Панфилов взял телефон, с минуту постоял с трубкой в руке, затем назвал позывной, с кем соединить. Судя по имени-отчеству: Борис Михайлович, разговаривал он с начальником ГенШтаба маршалом Шапошниковым.
- Сведения только что поступили, товарищ маршал, и с другого участка фронта. Из Ленинграда. Источник надёжен. Зато прежний источник попадает под серьёзное подозрение. А вот сообщение Изотова, которое вызвало столько споров, подтверждается. Немцы готовят удар не на Калининском фронте, как нас пытались уверить многие источники, а под Харьковом. Выгрузка 14 танкового корпуса под Ржевом не более, чем мистификация. Его офицеры пишут из-под Харькова. В армии шесть или семь корпусов.
Он надолго замолчал, слушая ответ или ожидая ответа, и неторопливо прохаживался вдоль стола. Прижав ладонь к трубке, сказал:
- Плохие новости ты принёс, капитан! Но, вовремя!
Их разговор длился ещё около часа, но, минут через двадцать нам сделали знак рукой и попросили выйти. Там в коридоре я и успокоил Сашу. После этого совещание продолжилось, но носило рекомендательный, а не конкретный характер. Через десять минут нас всех отпустили. И мы вернулись в гостиницу.
Оказавшись в мягких постелях в номере на двоих, мы продрыхли почти до 12. Разбудил нас посыльный, принесший пропуска в Кремль. Сходили позавтракать в ресторан. Дорого, но, половину стоимости с нас взяли талонами на питание. После этого приводили в порядок парадную форму. Сашка никак не мог успокоиться и всё расспрашивал подробности о совещании, касающиеся их.
- Слушай, прекрати! У стен тоже уши имеются! Поговорим, успеем.
- Нет, ну ты мне всё сказал?
- Конечно, нет. Я тебе сказал, что руководство не возражает против Вашего брака, и ты остаёшься в кадрах. Пока этого достаточно! Всё, закончили разговоры, иначе ты форму сожжешь!
Он и вправду, чуть не сжёг галифе, это отвлекло его на некоторое время. Ну, а потом, мы начали собираться в темпе вальса. К 16.00 были у Никитских ворот. Прошли в Георгиевский зал. Но, нам медали и ордена вручали не со всеми, а на закрытом заседании, без присутствия прессы, без фотографирования. Всё прошло сухо и быстро. Выступили только Шапошников и Меркулов, поблагодарив собравшихся в зале восемь человек: шестерых гражданских и нас. Выходили мы не через парадный, а через боковой выход. Уже на выходе я услышал:
- Капитан! Подойдите сюда! - маршал Шапошников подавал мне знак рукой. Я подошёл и доложился.
- Вы собрали те письма, которые мне вчера передали?