— Я возьму чашку наверх, хорошо? — сказала я, показывая на чай. И вылью его в раковину. Извини, мама. О
на посмотрела на меня растерянно.
— Хороших снов, Эли. И не броди снова, ладно? — засмеялась она судорожно.
Я не могла этого, конечно, гарантировать, но я была почти уверенна, что такой сон больше не повториться. Но уже сейчас я плохо себе представляла то, что я его когда-нибудь забуду. Может быть, мне посчастливится, и я после смерти возвращусь оленем. Это действительно убого, болтаться по миру на двух ногах, подумала я, когда неуклюже и, спотыкаясь, поднималась по лестнице.
Растерянно я зашла в ванную комнату. Здесь тоже луна погрузила всю комнату в серо-голубой свет. Чёрная, круглая тень в ванне, остановила меня от того, чтобы махом вылить туда горячий чай. Я включила свет.
О Боже, как отвратительно. Сейчас я снова поняла, что мне никогда не нравилось лето. Так как лето добралось даже к нам в лес. Ночи всё ещё были холодными, но солнце так нагревало дом днём, что мне приходилось открывать вечером окно - а это в свою очередь привлекало незваных гостей.
— Ох, — сказала я тихо. — И должно это было случиться?
Моим первым инстинктом было побежать вниз и попросить маму о помощи. С неприятным покалыванием в затылке я думала о толстых, волосатых экземплярах, которые омрачали мне ночи летом и осенью в Оденвальде - особенно с того вечера, когда папа убил огромного паука над моей кроватью и заверил меня, что он совершенно мёртвёхонький, а полчаса спустя я из чистого инстинкта включила свет, а паук притаился, полный жизни, на моей подушке.
Скорее всего, это и был толчок для моей индивидуальной ужасной фантазии. У меня тогда было такое чувство, что паук имел меня в виду. Он хотел меня. Он хотел отомстить.
С другой стороны, этот паук сидел здесь - не менее отвратительный экземпляр - в ванне, на расстоянии двух дверей от моей подушки, и я могла его струёй душа загнать в трубу стока и закрыть сток затычкой.
Осторожно я схватила душевую насадку. Паук оставался неподвижно сидеть. Как это было с замиранием ужаса? Я чувствовала отвращение и всё-таки не могла оторвать взгляд от него. И так же я не могла себя перебороть, что бы открыть кран.
С внезапным приступом смелости, я схватила бумажную салфетку, завернула её вокруг волосатого тела паука, так что наружу выглядывали только восемь кончиков его страшных ног, немного сжала и выбросила весь пакет в наклонённое окно ванной комнаты.
—Ах! Фу! Ух! — закричала я и протанцевала вокруг себя. И
истерически я захлопнула окно. Теперь мне точно нужна валерьянка, но я не могла какое-то время решить, что было отвратительнее - мамин чай или паук. Паук, решила я, наконец, и мужественно сделала следующий глоток.