— И в чем это будет выражаться?
— В том, что ваше дальнейшее пребывание в городе, тысячу раз простите, считаю ненужным, — терпеливо объяснил подполковник. — Чем вы здесь занимаетесь, не мое дело, я и не стремлюсь лезть в ваши секреты, но хочу избавиться от источника неприятностей. Вам не кажется, что для человека в моем положении это вполне естественное желание?
— С одной стороны… С другой — есть у нас свои обязанности…
— Знаете, я тоже не мальчик, — сказал подполковник. — И у меня хватает ума, чтобы сообразить: вы, простите, бездарно провалились. Профессионалу это понятно…
— Извините, но я попросил бы снять слово «бездарно»…
— Ох, что за мальчишество…
— Честь мундира.
— Ну хорошо. Не бездарно. Однако — провалились. Вам все равно не работать в городе… И в этой связи у меня будет… скажем честно, даже не предложение — ультиматум. Коли уж вам так необходимо здесь оставаться после всего случившегося — извольте перебраться, скажем, к пограничникам. Можно без всякого труда перевести ваш корабль к девятому пирсу — туда до сих пор практически невозможно попасть посторонним, территория огорожена и охраняется, там стоят пограничные суда… А в городе я вас убедительно попрошу отныне не появляться. Давайте не будем ходить вокруг да около… Если кто-то из вас появится в Тиксоне — возьмем за шиворот и отправим в Шантарск с первым же самолетом. У меня, повторяю, свое начальство, оно меня, питаю надежду, поймет…
— В самом деле, ультиматум… — задумчиво сказал Кацуба. — Вот только вы немного опоздали, подполковник. Мы и сами собираемся покинуть ваш гостеприимный город, как раз собирали чемоданы…
— Серьезно?
— Абсолютно.
— Тем лучше. У меня внизу машина…
— Ничего, машина у нас есть своя, — сказал Кацуба. — Как-нибудь доберемся…
— Поверим… — он поднялся, надел фуражку. — Надеюсь, вы поняли, что я говорил предельно серьезно. Я оставлю в вестибюле сотрудника, он присмотрит, чтобы с вами ничего по дороге не случилось… Всего наилучшего.
Он прошел к двери, столь же тщательно освещая себе дорогу. Уже в коридоре вежливо посторонился, пропуская Пашу, кивнул: — Вижу, в самом деле торопитесь…
И аккуратно притворил дверь. Паша, шумно переводя дыхание, сообщил:
— Какая-то сука проколола все покрышки… Обезлошадели.
— Может, подполковника догоним? — подал голос Мазур. — На его машине доберемся?
— Эх, была бы у меня стопроцентная уверенность, что мы на его машине доберемся именно туда, куда стремимся… — сказал Кацуба. — Что за обстановочка на улице, Паша?
— Так, легонький разгул страстей… Шатается поддавший народ, кое-где все еще потрошат магазинчики, милиция мечется, но ее мало, вроде бы попросили с базы солдат…