Сергей рассказывал о погибшем друге, как о живом, не привык еще к страшной мысли, слишком мало прошло времени, поэтому руки его перестали мелко дрожать и он даже улыбнулся. И вдруг опять вспомнил, что говорит о покойнике — лицо его плачуще скривилось и Сергей громко хлюпнул носом.
— Так что, если он что-то и мог сказать про твою квартиру, так это только то, что она где-то в нашем городе находится. Я уже думал об этом, потому и ехал к тебе так, чтобы эта… «хвоста» не притащить.
— Ну, может ты и прав… И то, знали бы адрес — уже здесь были бы. Еще вчера.
— Были бы. А раз нет их, значит ни фига они не знают… А вот его адрес знают точно, — после непродолжительного перерыва добавил Серега и ткнул пустым стаканом в мою сторону.
Если бы я в этот момент не сидел на табуретке, наверняка рухнул бы на грязный линолеум, потому что мышцы вдруг стали мягкими и все тело перестало слушаться сигналов головного мозга. Впрочем, полупарализованный испугом мозг никаких таких особых импульсов и не передавал. Страшно было до одури. А Сергей повернулся всем корпусом ко мне и добавил, поясняя:
— Игорь к тебе на своих колесах ездил. И адрес твой у него в записной книжке был записан, а книжка в барсетке лежала, а барсетку менты не нашли.
Возникший где-то в районе желудка холодок растекся по всему телу. Я продолжал неподвижно восседать посреди кухни, не зная, что сказать, да и нужно ли сейчас что-то говорить, лишь теребил судорожно пуговицу на рубашке.
— Что же теперь делать? — как-то даже жалобно спросил Болек, а Миша, пожевав верхнюю губу, ответил:
— Дела — дрянь, конечно. Но из любой безвыходной ситуации существует как минимум два выхода: плохой и еще хуже… — он помолчал немного, закуривая очередную сигарету и что-то формулируя в голове. — Вариант второй, тот, что похуже: мы отказываемся от экспедиции и остаемся дома, мол, знать ничего не знаем… А с Игорем знакомы?… С кем? Ах, с Игорем! Нет, ну что вы, как вы могли подумать… хотя нет, постойте: это не тот, с кем мы в детском саду на соседних горшках сидели?… Только ведь все эти глупости для ментов бы, может, и сгодились, а вот для братвы… Итог однозначный: нас всех вычислят и закончим мы, как Игорь… — Миша глубоко затянулся и выбросил окурок в окно, а Лелек выругался и громко вдохнул-выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Лелек, дружище, помолчи минутку, знаю, что ты хочешь сказать… Вариант первый: мы все же идем в тайгу. Только не через четыре дня, а немедленно, потому что за четыре дня с нами обязательно приключится что-нибудь очень нехорошее. Итог непредсказуем: найдем мы это золото или нет — мы знать не можем, да и бандюки про нас не забудут, конечно. Но если сейчас смыться, появляется шанс… Ты ведь это хотел сказать?