Тщательно исполнив водные и прочие процедуры, выкурил натощак, сидя на небольшом песчаном пляжике, первую за день и от того особенно сладкую сигарету и, бросив досмоленный до фильтра окурок в воду — быстрое течение тут же подхватило его, закружило вокруг камней и унесло — полюбовался зависшим над злаковым полем солнцем. В его ослепляющем свете и далекая свалка, и сам покинутый нами ночью городишко казались лишь размытой серой волной. День обещал быть знойным.
Посидев на пологом берегу ручейка еще минут десять и выкурив вторую сигарету, я вернулся к месту нашей первой таежной ночевки. Впрочем, пока это была, конечно, еще не тайга как таковая, а просто сосновый бор, светлый и прозрачный, с редким подлеском и яркими брызгами солнца на толстом ковре опавшей хвои и тентах двух наших палаток.
Кстати о палатках: Лелека и Болека Мишаня не напрасно называл профи в туризме. Все снаряжение у них было красивое, прочное и вместительное, но вместе с тем очень легкое и занимавшее в уложенном виде совсем мало места. Принадлежавшие друзьям капроновые жилища, в которых мы спали, со всеми растяжками, колышками и тентами весили от силы килограмма два, а поместиться при этом могли в не очень-то и объемистый карман на клапане рюкзака. Да, многое изменилось за последние годы. Вот лет десять назад, когда мы с Мишелем ходили в двухдневные походики, мне приходилось таскать настоящее брезентовое чудовище, тяжеленное и неудобное в установке, как чехол для танка, да к тому же занимавшее почти весь рюкзак, так что запасные носки еще кое-как в него вмещались, а вот продукты уже нет. При этом, если в означенной палатке спало больше двух человек, лежать они могли только на боку и переворачивались на другой бок только вместе, по команде. Ходить с такой ношей было истинным мучением, потому что уже через полчаса ключицы под лямками начинали прогибаться, а язык свешивался до третьей пуговицы на манер пионерского галстука…
Одно лишь было плохо в новом снаряжении — для нас, по крайней мере — и сами палатки, и растянутые над ними на случай дождя тенты имели радостную яркую желто-синюю «сигнальную» расцветку и видно, даже в лесу, их было издалека. Для обычного похода это, безусловно, было преимуществом, а вот для нашего теперешнего предприятия…
Из-под жовто-блакитного, как петлюровское знамя, тента нашей палатки выбрался, пятясь задом на манер лангуста, Сергей — видимо, я своей возней его все-таки разбудил. Мы перекинулись обычным «Утро добрым не бывает» — «И Вас туда же!» и разошлись: он — к ручью, по моим стопам, а я — к костру, вокруг которого уже суетились Болек и Мишель.