– Давай!!
Я кивнул Олесе:
– Не пей без меня, я быстро.
На самом деле печенье было здесь ни при чем. Мне требовался моральный и физический перекур. Дети появились на кухне как нельзя вовремя. Если бы не Томка, возмущенная неуступчивостью друга, мы с Олесей могли бы поцеловаться.
И что в этом плохого? Взрослые иногда целуются и даже спят вместе, касаясь друг друга ногами. В чем проблема?
Может, проблем и нет. Просто я был не готов. Вопреки устойчивому мнению, что мужчины способны в любую минуту с любой более-менее симпатичной женщиной устроить романтическое свидание, мне для романтики требовались определенные условия. Ну, во-первых, я больше не флиртовал под воздействием алкоголя. Ни к чему хорошему это, как правило, не приводит, даже если ты холост и раскрепощен. В таких контактах нет свободной воли, нет искренности, ты следуешь позывам расслабленного тела и размягченного мозга. Во-вторых, с Олесей все было не так просто. Даже не знаю как объяснить, в чем подвох. Наверно, близость могла что-то изменить в наших отношениях, а мне пока нравилось видеть в ней воспитателя и педагога в детском саду, который посещает моя дочь, человека, к которому я могу обратиться за помощью. Довольно потребительское отношение с моей стороны, хоть я и не спорю, что Олеся мне симпатична и как женщина…
Ладно, не буду врать, есть еще и третья причина. Я панически боялся новых отношений. С дочкой мне было комфортно. Я волновался за нее, заботился о ней, знал, что я у нее самый главный, но хлопоты и волнения мои, связанные с ребенком, не шли ни в какое сравнение с теми, что доставляют отношения с женщиной. Я больше не стремился любить, не торопился ревновать и не желал вновь разбивать свое сердце. Мне пока достаточно одной раны на нем.
Выйдя из квартиры Олеси на втором этаже, я направился не в свою квартиру на шестой этаж, а на улицу. Постоял на крыльце, закурил, посмотрел в серое небо. Проклятые дожди лили каждый день. Вроде тепло и даже жарко, но обязательно в конце дня – ливень, смывающий все и вся. Надоело.
Я вспомнил, как подрагивали губы у Олеси, когда она нависла над столом. Как она смотрела на мои губы. Хотела ли она сама поцеловать?
Не знаю. И не хочу знать.
Выбросив сигарету в урну, я вошел в подъезд, пешком поднялся на шестой этаж, не отказывая себе лишний раз в удовольствии испытать физическую нагрузку. Не спеша отпер дверь. Войдя в прихожую, сразу остановился. Точнее, замер с отвисшей челюстью.
Господи, когда же этот дурацкий день закончится…
Люди, проникшие в наш дом, с замком обошлись довольно любезно, хотя наверняка на счету была каждая минута. Из этого я сделал вывод, что проблем с проникновением у них не возникло. Внутри квартиры, впрочем, грабители вели себя уже не по-джентльменски. Они не стали сбрасывать на пол предметы со всех ровных поверхностей, но бесцеремонно вытряхнули содержимое ящиков и шкафов. Досталось даже детской комнате, для которой непроходимый бардак и так был обыденностью. Я понял, что парни целенаправленно что-то искали, не отвлекаясь на «мелочи» типа дорогого LED-телевизора, компьютера и золотых изделий в шкатулке в спальне. Они вообще ничего не тронули, если уж говорить начистоту, и сие обстоятельство меня весьма озадачило.