- А что? - обиделась Лола. - Я, может, от балета умираю. Там все такие неземные, чистенькие, белые. Возвышенные. Мне нравится. А в органном зале я слушала такое чудо. Иоганн Бах. Токката, пассакалья и фуга.
Лора явно преуменьшила свои финансовые возможности: мотаться на концерты за четыреста кэмэ - это стоит недешево!
- Фуга, - повторила Олеся. - Да, Бах - это гений контрапункта...
В Лондонской академии искусств она почерпнула много сведений о творчестве полифонического гиганта Баха и могла поделиться ими с Лолой, но после чая у нее закрывались глаза.
- О, да тебя совсем развезло! - воскликнула Лола. - Ложись на диван, вон подушка. А я буду собираться.
- Куда? - удивилась Олеся. - Уже вечер!
- Именно, вечер! На работу.
- А-а... - поняла Олеся и сонно уткнулась в подушку. - Ясно.
Она закрыла глаза и тут же провалилась в черную космическую бездну.
...Пробуждение было не особенно приятным. Ночь пролетела мгновенно. Болела голова, и в ней торчал неудобный штырь - мысль, что она все еще не дома. А дома страдают, переживают, разыскивают ее родные, любимые люди.
Олеся спрыгнула с дивана, сдернула с распахнутой форточки свои вещи и быстро переоделась. Дверь в комнату была закрыта на щеколду, Олеся осторожно потянула ригель.
Из кухни доносились приглушенные женские голоса, и один, несомненно, принадлежал Лоле. Подслушивать и шпионить не входило в арсенал действ, которыми Олеся владела виртуозно, но она замерла у кухонного косяка и притаилась, так как поняла, что речь идет о ее персоне.
- ...У нее как раз трудности, - говорила Лола, - вы ей лапши-то понавесьте, она на все согласится. Дурочка ведь, молодая.
- Сколько ей?
- Ой, да я что-то и забыла спросить. Лет шестнадцать, я думаю. Видно, что молодая и глупая. Да вы бы посмотрели, она на диване дрыхнет как убитая, я ей в чаек немного накапала, чтобы она ночью никуда не свалила.
- Я уже посмотрела, пока ты в ванной была.
- Да? Ну и как? Хорошую я девку подобрала?
- Хорошую.
- Мужики таких любят, я знаю. Юных, кротких и невинных, - убежденно произнесла Лола.
- Думаешь, ее никто не будет искать?
- Да беспризорница, даже губной помады с собой нет. А будет сопротивляться, посадите на иглу, и все дела.
- Шустрая ты какая, на иглу. На игле-то от нее мало пользы будет...
- Ну, пойду ее растолкаю, сколько можно спать! - Лола поднялась из-за кухонного стола.
Олеся вжалась в стену, едва живая от страха.
Глава 22
Из открытого окна тянуло утренней прохладой, солнечный луч золотил рисунок на обоях. Ника лежала в кровати, злостно затягивалась сигаретой, щурилась на солнце и не спешила вставать. Курить в постели, утром, да и вообще курить - было дикостью, гадкой привычкой, извлекаемой ею на свет в минуты сильного недовольства собой и всем миром. Обычно Ника не притрагивалась к сигаретам, но сейчас раздавила в пустой пудренице второй окурок.