– Вы не сможете что-то сделать неуклюже, даже если очень постараетесь.
Антония полыценно улыбнулась:
– Всякое может случиться. – Она уже успокоилась и теперь украдкой изучала его профиль, мощные плечи. Выпрямившись и сделав глубокий вдох, она приступила к главному: – Я так понимаю… ваши представления о безупречной супруге включают в себя многое: вести хозяйство, выступать в качестве хозяйки в городе и здесь, в поместье, и… и… – Сделав еще один вдох, она затараторила: – Короче говоря, она должна выполнять все функции, предписанные светским обществом.
– Мне нужна ваша дружба, Антония. – Это и многое другое. Филипп продолжал блуждать взглядом по полям, не желая, чтобы она заметила в его глазах хоть искру обуревавших его эмоций.
Воодушевленная его словами, Антония встрепенулась:
– Я тоже надеюсь, что наша дружба не закончится. – Она немного подождала, но он не ответил. Тогда она продолжила: – Я очень хочу выйти замуж за вас, Филипп, но теперь вы понимаете, почему мы не можем объявить о помолвке до возвращения из Лондона?
Филипп повернулся к ней лицом, челюсти сжаты, взгляд острый и пронзительный. Мгновение он изучал ее лицо. В глазах ее светилась твердая убежденность в своей правоте. В конце концов, она всего лишь просила о небольшой отсрочке в четыре, максимум пять недель. Он кивнул:
– Хорошо, никакого объявления о нашей помолвке пока не будет. Я, правда, все равно не вижу причин не делать этого, но мы сохраним нашу договоренность в тайне.
Антония пристально посмотрела на него и произнесла одно лишь слово:
– Генриетта.
Филипп сдавленно выругался. Уперев руки в бока, он отвернулся и невидящим взглядом снова уставился в поля. Генриетта! Его любимая мачеха ни за что не сможет держать рот на замке. А законно обручиться без ее ведома невозможно.
Рутвен уже чуть ли не скрежетал зубами. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:
– Антония, я не позволю вам вальсировать в бальных залах, если не заключу с вами некое соглашение. – При этих словах он развернулся на каблуках и встал прямо перед ней, удерживая на себе ее взгляд. – Я соглашусь – с большой неохотой, уж поверьте! – на то, чтобы не требовать от вас официальной помолвки, пока мы не вернемся в Рутвен-Мэнор. И мы сразу же покинем Лондон, как только вы наберетесь опыта.
Филипп почувствовал, как его охватывает разочарование от этой отсрочки, и поторопился взять ситуацию под контроль. Он положил ее руки, ладонь в ладонь, между своими руками и пытливо посмотрел Антонии в глаза:
– Антония, я хочу, чтобы вы стали моей женой. И если нам нельзя официально обручиться, то я прошу о тайной помолвке – своего рода обещании, которое мы сейчас дадим друг другу.