Конечно, это моя расплата за суетную и бездуховную беготню по магазинам, за то, что я не готова ходить все лето в одном-единственном платье и рисовать сзади на ногах линии, изображающие швы на чулках, а также за то, что не в состоянии как следует приобщиться к празднованию победы. Может быть, позвонить Тому и предложить организовать посиделки в понедельник (будет выходной день)? Не устроить ли шутливую китчевую вечеринку в честь Дня Победы – как мы делали на годовщину Королевской свадьбы? Нет, над погибшими нехорошо смеяться. К тому же из-за флагов будут сложности. Половина друзей Тома раньше состояли в «Антинацистской лиге», и, увидев британские флаги, они решат, что мы ждем в гости скинхедов. Интересно, что было бы, если бы на долю нашего поколения выпала война? Ой, ладно, пора немножко выпить. Дэниел скоро придет. Нужно приступать к подготовке.
23.59. Черт. Спряталась на кухне и курю. Дэниел спит. Подозреваю, только делает вид, будто спит. Не думала, что вечер пройдет так. Оказывается, все наши отношения строились на том, что один из нас отвергал другого и не хотел с ним секса. Провести вечер вдвоем, ожидая с неизбежностью секс в его финале, было для нас более чем странно. Мы сели смотреть по телевизору праздничные передачи, и Дэниел очень неловко обнял меня за плечи – словно мы два подростка в кинозале. Его рука чуть дырку мне в шее не проделала, но мне показалось, что лучше не просить его ее убрать. Когда избегать темы отбытия в постель стало уже невозможно, мы вдруг начали вести себя очень официально и по-английски. Вместо того чтобы броситься друг на друга как дикие звери и сорвать с себя одежду, обменивались такими вот фразами:
– Ванная свободна, пожалуйста, проходи.
– Ах нет, только после тебя.
– Нет, нет! Сначала ты.
– Право же, я настаиваю.
– Нет, нет, и слушать не стану. Позволь я дам для тебя гостевое полотенце и мыльце в форме ракушки.
Оказавшись наконец в кровати, мы двумя бревнами лежали рядом, не касаясь друг друга. Если Бог существует, я хотела бы обратиться к нему со смиренной просьбой (изъявив сначала глубочайшую благодарность за то, что он столь чудесным образом превратил Дэниела из морального паразита в нормальное человеческое существо), чтобы Дэниел больше не забирался в постель в пижаме и очках, не читал двадцать пять минут книгу и не выключал затем свет, отворачиваясь от меня к стене, – чтобы он снова превратился в голого, одержимого сексом зверя, которого я когда-то знала и любила.
Благодарю тебя, Господи, за внимание к моей скромной персоне.