Катя перевернулась во сне на другой бок и, не просыпаясь, автоматическим движением отбросила от лица гриву шелковистых волос. Олег с удовольствием вдохнул аромат, исходивший от них.
– Моя маленькая девочка.
* * *
Катя все-таки разбила «БМВ». Ей очень хотелось продемонстрировать свое искусство автомобилевождения, и в результате пострадал ни в чем не повинный гражданин на скромных «Жигулях» пятой модели (помятое крыло и разбитая фара), а Олег буркнул себе под нос что-то вроде «очень дорогая женщина» и грустно улыбнулся своей юной подруге, которая смотрела на него испуганно и жалобно.
Автомобиль был поставлен на ремонт, а Катя стала ежедневно садиться за руль «восьмерки», которая недавно пружинила под тяжестью Яны. В принципе Катерина была вполне технична, ей не хватало практики и умения двигаться в непрерывном потоке машин. Она твердо решила добиться успеха еще и в этой области и поэтому могла до посинения репетировать на автодроме упражнения «въезд в бокс задним ходом» или «разворот в тупике», вызывая апатичную вялость и утрату интереса к жизни у водителя Саши, который был официально назначен персональным тренером Катерины.
Катя редко вспоминала об Оксане. И она, и Яна, и сама Катерина, та Катерина, которой она была, казались ей нереальными фигурами забытого сна.
Прошло восемь месяцев с момента ее приезда в Москву. Она уже достигла цели, которая смутно вырисовывалась в юной голове, когда Катерина подкрадывалась к столичному городу по железной дороге. Реальность даже превзошла ее робкие мечтания. Настоящая любовь, так удачно обрамленная богатством, являлась непостижимым подарком фортуны. Жизнь напоминала сказочную грезу, она обволакивала Катерину теплым молочным туманом и опьяняла. Корзины белых роз, роскошные наряды и драгоценности, предстоящий Лондон, а потом, после свадьбы (о, какое у нее будет платье!), кругосветный круиз, – у Кати кружилась голова, как от бокала шампанского.
Дверь в спальню Оксаны была наглухо заперта, а ее «девятка» продана. Только иногда, открывая дверцы своего платяного шкафа, набитого одеждой, Катя видела в углу костюмы, подаренные бывшей хозяйкой, и укол тоски заставлял сжиматься сердце. «Бедная милая Оксана, что ты натворила?» Но нет, Катя слишком мало знала ее, чтобы сочувствие к несчастной женщине могло затмить ее сегодняшнюю радость. Иногда она чувствовала стыд – ведь именно смерть Оксаны неожиданно изменила ее жизнь. Но юность и любовь не позволяли Кате горевать больше трех минут в сутки. Она решительно захлопывала дверцы шкафа и в оправдание мысленно говорила себе: «Я ведь тоже когда-нибудь умру…» – хотя это казалось совершенно нереальным.