Кабрера и глазом не моргнул. «Так может продолжаться вечно», — подумал я и посмотрел на часы, давая ему понять, что аудиенция заканчивается.
— И последнее, святой отец: вы знали, что Бернардо оставил журналистику?
Отцы Церкви, порицавшие ложь, никогда не учили нас говорить всю правду, особенно если инквизитор не задает прямого вопроса.
— Да, знал.
— А почему он это сделал?
— Интересный вопрос. Я не знаю, к сожалению. Если бы ты умел читать между строк, подобно Бернардо, мы могли бы разговаривать с тобой часами. Дело тут крайне запутанное. Будь добр, напомни, какую оценку ты имел у меня по логике?
— С.
— С? Не может быть, чтобы я оценил тебя так высоко. Ты этого не заслуживаешь. Ты уверен? Ну да ладно, я проверю по документам. Кстати, лишь один ученик в моей практике имел А. Бернардо Бланко, разумеется.
— Святой отец, расскажите мне, что с ним произошло.
— Понятия не имею.
И я не обманывал его, поскольку он имел в виду земную судьбу Бернардо, а я говорил о спасении его души. Затем Кабрера повернулся в сторону шкафа, и в его взгляде отразилась стоящая там бутылка водки. «Мать твою, Фриц, — сказал я себе, — что он теперь о тебе подумает? Подумает, что ты пьешь не меньше, чем в его школьные годы. Нет, ты должен, наконец, перестать беспокоиться об этой проклятой водке, иначе все пропало. Мало ли откуда там бутылка? Может быть, ученики подарили. В конце концов, ты отнял у них бутылку, потому что в школе пить запрещено, и убрал в шкаф. Что в этом плохого?»
Я думал, что ему вот-вот надоест рассматривать шкаф и он уйдет, но не тут-то было.
— Мне кое-что рассказывали о вас, святой отец.
Я покрылся испариной.
— Что именно?
— Вы хотите, чтобы я по порядку изложил или…
— Как хочешь, черт подери. Так что тебе говорили?
— Во-первых, что вы консультировали Бернардо.
— Возможно. Дальше что?
Он покосился на мои дрожащие руки.
— Извини, — сказал я, — я жду посетителей и не хочу, чтобы они тебя тут застали.
— А вы не хотите узнать, что еще я о вас слышал? — обиженно спросил он.
— Хочу. Валяй выкладывай.
— Что вы не ладите с епископом.
— Это ложь. Что еще?
— Что у вас плохие отношения с епископом, но прекрасные с портовым картелем.
Сначала я опешил, а потом громко расхохотался. Рамон, наверное, решил, что я сошел с ума. Отсмеявшись, я достал платок и вытер слезы.
— А дальше?
Само собой, он рассердился.
— Ничего. Теперь ваша очередь поделиться со мной информацией. Иначе зачем вы меня пригласили?
Я наклонился, и мне на глаза снова попался «Доктор Джекил и мистер Хайд».
— Ко мне сейчас придут, Кабрера, — сказал я, — так что я коротенько. Во-первых, Бернардо писал книгу. Во-вторых, книгу об истории города семидесятых годов. Что-то вроде журналистского расследования, копался в городском архиве. В-третьих, да, ему угрожали. И в-четвертых, не лез бы ты в это дело, Макетон, целее будешь. Ибо, как говорят буддисты, не заглядывай в бездну, иначе бездна заглянет в тебя.