— Эти листовки кто-то разбрасывает по городу, — сказал шеф, мрачно глядя на Ранхеля. — Ты, случайно, не знаешь, кто это может быть? — Его взгляд был подобен рентгену, но Ранхель и бровью не повел. — Я задал тебе вопрос!
— Я не знаю.
Шеф явно сомневался в его искренности, но допытываться не стал, лишь сердито порвал листовку и швырнул клочки в корзину для мусора.
— Не связывайся с этими мерзавцами, Ранхель.
Когда он вернулся к себе, Траволта был уже на месте.
— Эй, как дела? — спросил его Толстый Волк.
— Зашибись.
Все повернулись в его сторону.
— Неужели ты его поймал?
Траволта молча сел за стол, неторопясь закурил и вызвал по телефону Чавеза, веля ему привести арестанта, и вскоре тот приволок Профету — с подбитым глазом и в порванной рубашке.
— Это он? — хрипло спросил Толстый Волк.
— Он, скотина. Уже признался.
Коллеги стали наперебой поздравлять Табоаду. Толстый Волк одобрительно хлопал его по спине, и всем, конечно, не терпелось увидеть деньги, которые обещаны за поимку преступника. Траволта принялся строчить отчет, а Ромеро вызвался принести герою кофе. Один Ранхель не разделял всеобщего возбуждения.
И тут Вонг, который подглядывал в писанину Траволты, взял первую страницу и бросил ее Ранхелю:
— Взгляни, как тебе это?
Ранхель стал читать.
— А ну-ка верни! — рявкнул Траволта. — Не твое дело!
Ранхель подошел к шкафу, где хранились протоколы задержаний, вынул пачку последних и стал их перебирать.
— Ну конечно, этого не может быть.
— Чего?
— Я говорю, это не он, не тот человек.
— Да кто ты такой, чтобы мне указывать? — Траволта вскочил и двинулся на него, а Чавез подходил с другой стороны.
Ранхель, оказавшись запертым в углу у шкафа, смекнул, насколько это невыгодная позиция для драки. Чавез сейчас швырнет кастет, который всегда носит в кармане, а спрятаться и некуда. По счастью, в этот момент из кабинета выглянул шеф, что очень подбодрило Ранхеля.
— Слушай, Табоада, — начал он миролюбивым тоном, — я просто говорю, что это не тот человек.
— Докажи!
Ранхель протянул ему список задержанных в предыдущем месяце.
— Твоя подпись?
Табоада не ответил, только громко засопел.
— Твоя. Этот чувак сидел в камере с тринадцатого по двадцать первое. Ты сам его замел, подобрав на улице пьяным. Убийца не он.
Пока Траволта, трепеща от бешенства, подбирал слова, чтобы возразить Ранхелю, его окликнул шеф:
— Табоада! Зайди ко мне!
«Ну все, ты попал», — злорадно подумал Ранхель. Траволта вышел, не оглянувшись, а Чавез продолжал с ненавистью пожирать его взглядом. Все прочие усердно корпели над бумагами и делали вид, что ничего не происходит.