— А вдруг они твои знакомые, эти, которые деньги хотят получить, а на вокзал пришлют кого-нибудь, кого ты не знаешь, — после недолгой паузы предположил Митя. — Кому ты о своих доходах рассказывала?
— Никому, — удивленно ответила я. — Это же опасно, что я — не понимаю?! Так что это не мои знакомые, — добавила я после некоторого размышления. — И, скорее всего, не чья-то шутка.
Митя встал, взял подойник, вылил из него молоко через сложенную в несколько слоев марлю в большой бидон и направился к бело-рыжей корове с загнутыми вперед рогами. Она покрутила головой и нетерпеливо замычала.
— И еще: сегодня среда, а дело было в субботу, — продолжала я. — То есть было бы в субботу, если бы я письмо вовремя получила. Мить, ну послушай, что я говорю! Что мне делать-то теперь?
— Ты бы лучше корову подоила, — посоветовал он. — Последняя осталась.
— Да ты что, я ее боюсь! Лучше я тебя снаружи подожду.
Я вышла из коровника, села на лавочку и задумалась. Почему они выбрали именно меня? Земли у меня мало. Доходов едва хватило, чтобы расплатиться с долгами. Есть пчелы, но три улья обеспечивают медом только меня, и то с переменным успехом. Да мед они и не просили. Только деньги. Интересно, зачем им деньги? Кажется, обычно просят мед.
Подошел освободившийся Митя.
— Вчера перед грозой у меня корова потерялась, только утром пришла, — не торопясь, произнес он. — К тебе она не приходила? Ты не видела?
Я пожала плечами. До коровы ли мне ночью было?! Даже если его корова и ходила под дождем вокруг моего дома, письмо-то написала уж точно не она.
— Меня просили приехать на электричке, — нахмурилась я, — а вовсе не на корове.
— Я вот что подумал: в электричке и на вокзале народу много, — произнес Митя. — Там затеряться легко, если ты… это… ну, ментов приведешь, к примеру.
— Да ментов это не волнует, — отозвалась я. — Видимо, они считают, что это мои проблемы. Садись на лавку, чего стоишь?
Митя сел рядом со мной. К нему подбежали две овчарки и улеглись у его ног. С охраной Митиного хозяйства они справлялись хорошо, но с настоящими преступниками пока не сталкивались. Со мной и Гаммой овчарки дружили.
— Ты в милиции заявление оставила?
— Не взяли.
Не говорить же, что в милиции надо мной посмеялись, а я рассердилась и уехала.
— И чего они привязались именно ко мне? Я же вовсе не богатая, — рассуждала я вслух. — Может, это потому, что я женщина? Меня проще запугать.
— Тебя-то? По-моему, ты себя плохо знаешь! А где ты собираешься доставать эти деньги?
— Не представляю, — пожала плечами я. — И сумма какая-то маленькая. Может быть, это ежемесячная сумма? Тогда придется кого-нибудь ограбить.