едва ли не всю жизнь и лишь в самом конце ее, выйдя в отставку, засобирался на историческую родину. И хотя уже было куплено поместье неподалеку от приморской Каттолики, отъезд все откладывался — не в последнюю очередь из-за начала боевых действий в Африке. Хорошо еще, что он успел перевести капиталы в метрополию до того, как Эритрею заняли британцы. Отец умер от инфаркта в уже оккупированной Асмэре, следом за ним тихо скончалась и мать. Нанни, воюющий в Северной Африке, узнал об этом лишь спустя несколько месяцев. Как и то, что остался единственным представителем когда-то могущественного рода. Хорошо обеспеченным представителем, что нисколько не скрашивает горечь потери. Лишь Виктория вносит в его жизнь смысл; Селеста пронюхал и о ней и даже попытался выудить кое-какие подробности в полудружеской беседе. Беседа произошла еще до того, как Барбагелата посоветовал лейтенанту Марину держаться подальше от негодяя.
Нанни понимает это и сам, но все равно не может отойти от Селесты; он увязает в сугробах белого кристаллического порошка, которыми демон-Даниэль окружил себя. А его расспросы о Виктории сеют в душе Нанни смутную тревогу, хотя Селеста не позволяет себе никаких сальных замечаний, напротив, говорит о жене лейтенанта с подчеркнутым уважением. Не хотел бы его доблестный командир, чтобы Виктория перебралась поближе к нему? — Селеста в состоянии все это организовать. Предложение было заманчивым, и, исходи оно от кого-нибудь другого, Нанни, возможно, и принял бы его. Пусть и не без колебаний: в его стране идет война, половина территории занята противником, и свобода передвижения в таких условиях — непозволительная роскошь. Тем более что Виктория не одна, а с маленьким ребенком, подвергать их лишней опасности — безумие. С другой стороны… Тоска по жене и сыну делает Нанни слабым, беспокойство о них едва ли не лишает разума. Если бы ее окружала родня, близкие люди, способные защитить в минуту опасности, дать мудрый совет, уберечь от неправильного шага!.. Но Виктория — такое же перекати-поле, как и он сам. И Италия для нее — такая же чужая, как и для него. Но он — мужчина, а она — женщина, одинокая маленькая женщина на большой войне. Нанни знает ее с детства, она — дочь старого друга его отца, крупного инженера-строителя, погибшего в автокатастрофе незадолго до войны. Тогда она была совсем юной, только-только начинавшей расцветать девушкой. Семья Нанни взяла ее под свое крыло, а его детская привязанность самым удивительным образом обернулась любовью, в которой счастливо соединились нежность и страсть. Чувство это, к щенячьему восторгу Нанни, оказалось взаимным, что тоже было чудом. Нанни — ничем не примечательный молодой человек, а Виктория — самая настоящая красавица, по которой вздыхала добрая половина молодых людей Асмэры. Они поженились еще до войны, они строили грандиозные и легко выполнимые планы: увидеть, наконец, Италию, увидеть Европу и, конечно же, Париж. А еще Виктория мечтает о большом круизном пароходе. Конечно, неплохо бы отправиться на нем в Америку,