Кьяра не просто напугана, она пребывает в шоке, другого объяснения у сбитого с толку брата нет. Нужно постараться вывести ее из этого состояния любыми средствами! Так решил про себя Алекс и отвесил Кьяре пощечину. Никогда прежде он не проделывал таких экстремальных вещей, да еще с женщинами, — оттого пощечина вышла неловкой, смазанной. Но необходимый эффект произвела: Кьяра перестала смеяться. И лишь насекомые никуда не делись, Алекс явственно слышит легкое шуршание, не имеющее ничего общего с простоватым уб-уу-мм по ту сторону стекла. Ни один звук извне больше не сотрясает сторожку, снегопад (если это был снегопад) закончился. Алекс мог бы повернуть голову к окну, чтобы убедиться в этом, но он боится выпустить из поля зрения лицо Кьяры. Оно по-прежнему бледно и лишено подробностей, того и гляди, растает окончательно.
— Возьми себя в руки, — Алекс едва ворочает языком от стыда за содеянное. — Ты должна мне помочь. Вместе мы справимся, обещаю! И… прости меня.
Ответа не последовало.
Слышит ли она обращенные к ней слова, чувствует ли объятия?
— Кьяра? Ответь мне. Не молчи, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста…
Руки ее не стали теплее, хотя все это время Алекс не выпускал их, стараясь согреть. От лица тоже веет холодом, оно кажется вытесанным из льда; так и есть — под пальцами Алекса (он успел прикоснуться ко лбу) ледяная пустыня.
Он чувствует только холод, и больше ничего.
Здесь холодно, да. Но не настолько, чтобы жизнь из человека ушла окончательно. Тем более — из Кьяры. Он ведь знает свою сестру: Кьяра будет бороться до последнего. Тибет, джунгли, сельва; все рискованные экспедиции, которые она когда-либо предпринимала, чему-то же научили ее?
Алекс полез было за зажигалкой, но через секунду вспомнил: зажигалка лежит в кармане полушубка, а полушубок наброшен на плечи Кьяры. До сих пор она оставалась безучастной ко всем его телодвижениям, но теперь все странным образом изменилось. Стоило только Алексу приблизить пальцы к карману, как сестра перехватила его за запястье. Реакция Кьяры была такой стремительной, а хватка такой железной, что он вздрогнул от неожиданности:
— Что происходит, Кьяра?
— Ничего.
— Я просто хотел достать кое-что. Зажигалку…
— Не нужно.
— Почему? Немного света нам не помешает. Я хотел бы осмотреться, что в этом предосудительного?
«Осмотреться» — всего лишь одна из причин и далеко не самая важная. Больше всего Алексу хочется заглянуть Кьяре в лицо. Убедиться, что девушка, которую он крепко прижимал к себе последние пять минут, — его сестра.
Но… разве может быть иначе?