— Правильно. — Бондарев слегка поежился, хотя сквозняка в комнате не было. — Страшная месть, совершенно верно. — Он изучающе посмотрел на Мизуки: — И поэтому ты позвонила Боровому. Несмотря на угрозу своей жизни.
— Была у меня слабая надежда, как говорят русские, утопающие хватаются за соломинку. После того взрыва на складе я заподозрила, что готовится ужасающий террористический акт. Я решила, что, если Боровой представится бизнесменом и тайно выяснит, что задумали Хозяева, он придумает способ остановить их. Но приехал ты, а они с самого начала знали, кто ты такой, и все пошло не так. С этого дня жизнь моего отца и моих братьев повисла на волоске. Моя тоже.
— Ты сказала: братьев, — резко поднял голову Бондарев. — Значит, у тебя их несколько? Сколько?
— Я оговорилась, — торопливо произнесла Мизуки. Слишком торопливо.
— Оговорилась?
— Ну да. Я имела в виду младшего брата. Единственного.
— Единственного, — повторил Бондарев, внимательно глядя на нее.
Японка опять лгала. Или что-то утаивала. Она несколько раз переменила позу, не зная, куда девать руки.
— А Макимото? Ему тоже угрожали?
Мизуки бросила на него быстрый взгляд, потом опустила ресницы и прошептала:
— Я… я не знаю. Он… он не говорил.
Она запиналась и медленно заливалась краской.
— Ему можно доверять? — подался вперед Бондарев.
— Да, конечно… Безусловно.
Что-то здесь было не так, но он не стал настаивать. Интуиция подсказывала ему, что Макимото, скорее всего, и есть второй брат японки, однако это можно было выяснить позже. Сейчас имеются другие, куда более важные вопросы.
— Известно ли тебе, что дед-мороз будет продаваться в России всего за восемьдесят долларов? — спросил Бондарев.
— Откуда ты знаешь? — брови Мизуки надломились, сойдясь у переносицы, над которой образовалась вертикальная складка.
— От Макимото.
— Значит, до него они тоже добрались, — произнесла она, и ее прекрасное лицо опечалилось. — Ты заставил его назвать цифру.
— Скажем так, я проявил настойчивость.
— И он назвал цифру, которую ему продиктовали. На самом деле игрушечный робот будет стоить сорок долларов.
Бондарев присвистнул. Вот это цена! А не приобрести ли самому несколько тысяч роботов, чтобы озолотиться?
— Мизуки, а во сколько обходится производство одного деда-мороза?
— Точно не знаю, — ответила она. — Но один из членов правления однажды перебрал сакэ и проговорился. Он жаловался, что компанию доведут до банкротства, потому что производство каждого робота обходится в двести пятьдесят долларов.
— А цена занижается в шесть раз, — пробормотал Бондарев.