Прошло всего несколько дней нашей работы на базе, как вдруг наступили неожиданные перемены. Возвращаясь однажды с обхода караульных постов, я увидел бегущего мне навстречу дежурного подофицера. Еле переводя дыхание, он доложил, что командир роты только что уехал, а мне приказал принять командование ротой, оборудование мастерской сдать администрации ремесленной школы и после этого немедленно направиться с личным составом в Вильно. В штабе полка ему якобы обещали выделить для нас грузовые автомобили.
Не поняв еще толком, что случилось, я тут же приступил к выполнению приказа. В штабе полка, как и следовало ожидать, никаких грузовиков не оказалось, и мы двинулись пешком. Впереди предстояло сто километров пути по шоссе, ведущему на Вильно. Мне было жаль людей — только что пришедшие из запаса, в большинстве уже немолодые, они не были подготовлены к трудным маршам. Единственный мой служебный мотоцикл не мог, конечно, решить проблемы, и я отправился на нем в полк, чтобы попытаться лично выколотить грузовики. Навстречу мне пронеслись грузовики с солдатами и подразделения зенитной артиллерии. В помещениях штаба, казармах, ангарах — пусто и тихо. Нигде никого: ни командования, ни грузовиков. Я терялся в догадках, с чем связан приказ об эвакуации и как объяснить всю эту панику.
…Своих я догнал уже за городом. Они шли, растянувшись в длинную колонну.
Вскоре нас стали обгонять пустые автомашины, будто не замечая сигналов солдат. Тогда я поставил свой мотоцикл поперек шоссе, вытащил пистолет и под угрозой оружия задержал несколько машин. Мы быстро погрузились и благополучно добрались до расположения авиационного полка в Вильно. Только ночью я наконец разыскал своих сослуживцев — Романовского и Мицкевича. Они сообщили мне, что в пять часов утра все офицеры должны явиться к майору Домбровскому.
Ровно в пять мы были на месте. Майор кратко ознакомил нас с тяжелым положением на фронте и сообщил, что все летчики, и кадровые, и призванные из запаса, не имеющие сейчас машин, незамедлительно будут отправлены поездом в Латвию, а оттуда во Францию, где и примут участие в боевых действиях против Германии. Неявка к поезду будет расцениваться как дезертирство.
Мы разошлись по казармам, наскоро собрались и строем отправились на вокзал. Здесь нас ждал уже вагон, прицепленный к паровозу под парами. Майор Домбровский втолковывал машинисту, что тот должен ехать до самой границы с предельно возможной скоростью и не останавливаться ни на одной станции. В беседе с нами он объяснил наконец, что эвакуация полка из Лиды осуществлена в связи с переходом 17 сентября советскими войсками польской границы. Через буржуазную Латвию, с которой достигнуто соглашение о пропуске польских войск на запад, мы направимся во Францию, где и получим новые самолеты. Однако и на этот раз, как показало ближайшее будущее, планы нашего военного руководства оказались несостоятельными, а мы вскоре очутились за колючей проволокой.