Еще в дверях по выражению лица Зофьи Дуллингер я понял, что произошло что-то неприятное.
— У нас плохие вести, — огорченно проговорила она. — Немцы издали приказ, запрещающий вывозить инфекционных больных из Павяка. Теперь их будут содержать в тюремных изоляторах.
Все наши планы рухнули. Отпала последняя реальная возможность спасти Арцишевского. Оставалась, правда, какая-то надежда освободить его под залог или попытаться обменять. Но для этого у нас не было ни денег, ни нужных контактов. И все же следовало попытаться. Я решил собрать людей, наиболее ценивших Арцишевского и имевших вес в подпольных кругах.
Встреча состоялась у Зофьи Дуллингер. Пришли ксендз Ян, Алик и еще несколько человек. Решили, что ксендз и Алик предварительно обсудят этот вопрос с руководством подполья. Алик и Зофья займутся сбором средств, а я подготовлю своих людей к действиям на случай необходимости.
Через несколько дней мне сообщили о намеченной встрече с представителями генерала Ровецкого для более подробной беседы об Арцишевском. От Алика я узнал, что по этому вопросу имелись разногласия, но было принято все-таки положительное решение благодаря позиции, занятой ксендзом Яном, с которым очень считались и который горячо отстаивал Арцишевского.
Встреча состоялась возле кондитерской Лярделли. От АК пришли женщина по фамилии, кажется, Иллякович и мужчина, носивший псевдоним «Альбин». Они расспрашивали меня об Арцишевском: что он за человек, какие у него взгляды. Хотя, как оказалось, они и без меня многое о нем знали. При прощании мои собеседники заверили меня, что кое-какие возможности спасти нашего командира есть, и если уж не освободить, то хотя бы отсрочить исполнение приговора. Следующую встречу мы назначили через четыре дня.
С нетерпением ждал я новых сообщений — ведь гестаповцы в любой момент могли замучить или расстрелять дорогих нам людей. При следующей встрече мне сообщили, что по делу Арцишевского установлен контакт с одним высокопоставленным немецким чиновником.
Возвращаясь с этой встречи, я обратил в трамвае внимание на хлипкого человечка, который незаметно присматривался ко мне. На первой же остановке я пересел в другой вагон, но этот тип последовал за мной. «Ого, кажется, за мной следят, надо поскорее от него отделаться». Я выскочил из трамвая и тотчас свернул на Злотую. Хлюпик тоже выскочил и последовал за мной. Я мгновенно юркнул во двор, через который знал узкий проход среди развалин на Сенную. Сюда-то он не сунется!
К себе на Маршалковскую я вернулся только к вечеру. Моросил мелкий дождь. В воротах, как всегда, на своем обычном посту стояла дама легкого поведения на этот раз с каким-то мужчиной в сером пиджаке. Проходя мимо, я расслышал тихий шепот: