Ведьма наполовину выползла на улицу, когда дверь кабинета отворилась. Она замерла и подалась вперед, рассматривая ауру Анастаса. Его астральный план над головой был пронизан тонкими белесыми нитями – следами вмешательства в его память и сознание. Тонкая, почти ювелирная работа. Ведьма не знала, кто в городе может быть настолько искусным в этой области, и какие воспоминания были удалены. Неудивительно, что он странно себя ведет – тут и с катушек можно съехать.
Анастас нахмурился, увидев, что окно открыто, а потом глаза его блеснули, и он низко угрожающе зарычал. Ведьма поняла – надо бежать. Прыгнула из окна спиной назад, приземлилась на землю в кувырке. Перемахнула через забор, перебежала через дорогу и взобралась по стене на крышу. Пограничное состояние пренебрегало некоторыми законами реального мира.
На крыше обнаружила, что мужчина последовал за ней. Его аура сияла как расплавленное серебро, и он явно ее видел. Елена оскалилась и побежала по крышам, быстрая и ловкая, перепрыгивая расстояния между домами. Пока действие зелья не начало заканчиваться. У нее было несколько минут на то чтобы уйти или…
Она замерла на краю крыши. До следующей было метров семь. Она отбежала на несколько метров и, разогнавшись, прыгнула в отчаянной попытке.
Воздух выбило из легких, боль вспыхнула в животе. Елена скребла, пальцами стараясь подтянуться, шифер ломался и летел на землю. Темная тень нависла над беспомощной ведьмой, и сильный рывок втащил ее на крышу.
Она вздрогнула, встретившись взглядом с его глазами. Зрачок был до предела расширен, радужка меняла цвет: синий, серый, прозрачный как речной лед. Она уловила едва слышный запах «хвои» – ходового наркотика в Заречье. Старый, почти истершийся аромат.
У нее нет выбора. Надо действовать пока его нервная система в шоке от прикосновения к этой ее форме. Испытывая жгучее отвращение к себе, ведьма положила ладони ему на лицо и заглянула в глаза. То, что она делала, было худшим видом насилия, вдвойне мерзким, оттого что над ним его уже совершали, правда куда более щадящим способом, чем сделает сейчас она. У нее нет времени и особенного таланта в этой области и максимум, что она может сделать – топорно вырвать воспоминание о встрече с ней.
– Прости меня, – прошептала она и вторглась в его разум.
А потом нашла воспоминание и вырвала его, заставив Анастаса застонать и покачнуться.
Она удаляла все, что могла даже напомнить о ней: ее запах, след ее силы.
Рывок. Рывок. Рывок.
… Она погладила его по щеке и отступила, оставив скорчившееся тело лежать на влажной от дождя крыше. Надо было уходить, пока он не справился с шоком и не пришел в себя. Если он узнает, что она сделала, он убьет ее.