Готовь букет роз, скоро приеду!
* * * * * * *
Елизавета была мудрой возлюбленной и еще более мудрой королевой. К браку она относилась с презрением, она обручилась с девственностью (и, соответственно, со статусом женщины, свободной для ищущих ее расположения поклонников). Ее ненаглядный Лестер тайно женился, избавился от жены, а потом взял и умер, оставив ее в одиночестве. А ее новый фаворит, красивый, дерзкий, желанный Эссекс, перехитрил сам себя и окончил свои дни на плахе как предатель. Лично мне кажется, что, когда Елизавета подписывала ему смертный приговор, она больше думала о том, как он в разговоре с другом назвал ее «старым скрюченным скелетом», чем о том, что он предпринял попытку узурпации политической власти. Что может быть хуже предательства в любви?
Мужчины. Жить с ними невозможно, но и без них — тоже.
Должно быть, именно это говорила Елизавета своему стареющему отражению в зеркале каждую ночь, прежде чем задуть свечу. Сомневаюсь, что она всегда оставалась девственницей, но, несомненно, снова обрела непорочность, когда начала уходить красота. Однако с этими ее рыжими париками, туалетом, коему она посвящала порой целый день, с ее врожденной женственностью, которая действительно давала ей неограниченную власть, она со временем стала величайшей актрисой эпохи, которую, вероятно, можно было бы назвать самым театральным периодом английской истории. Елизавета продемонстрировала такое совершенное мастерство в роли Королевы-девственницы, что и через много лет после того, как у нее выпали все зубы и кожа сморщилась, как печеное яблоко, ее благосклонности ежевечерне добивались сонмы придворных, коим не оставалось ничего иного, кроме как остановить реальное время и превратиться в аудиторию, охотно участвующую в представлении.
С самого начала до самого конца она не утратила искусства апеллировать к галерке, сознательно отдавая себе отчет как в том, что играет роль, так и в том, какую именно роль играет. Приоткрывалась лишь настолько, насколько хотела сама, и ни при каких обстоятельствах не теряла самообладания. Никогда не выдавала безделушки за драгоценности, именно поэтому ей верили. Если веришь сам, то и другие будут верить. Итак, каждый вечер, а иногда и во время утренних спектаклей, она величественно выходила на сцену. Маски и танцы были частью ритуала. Даже представить невозможно, каких усилий стоило правительнице в последние годы жизни — когда ей было уже под семьдесят, когда она потеряла все зубы, облысела и до смерти устала от роли женщины, сверхуспешно управляющей государством, — легким шагом скользить в старинной бальной паване. Тем не менее Мэри Фиттон, фрейлина, под неизменной маской, согласно годами освященной традиции, первой вступала в танец, после чего и ее величество оказывала присутствующим честь в нем поучаствовать. Однажды повелительница спросила Мэри, кого она изображает в своем маскарадном костюме, и фрейлина ответила: «Преданную любовь».