— Может, и хочу. — Я совершила ошибку. Верити еще сильнее вытаращила глаза:
— Что?!
— Просто не желаю дожидаться, когда ему со мной наскучит.
— Да уж, тебе следует постараться, чтобы этого не произошло. Какой смысл поддерживать отношения с мужчиной, если ты не стремишься привязать его к себе? — Она потрясла пальцем у меня перед носом. — Он уйдет. Увидишь. И только тогда ты поймешь, каково это…
Итак, нотации начались, Порой женщины бывают злейшими врагами сами себе: Но простой прием иногда способен и помочь делу.
Я посмотрела на часы. Половина шестого. Уже можно. Чуть раньше, сидя перед камином, мы пили чай с пирожными, и мне довольно долго удавалось удерживать Верити от исполнения роли Сары Гэмп.[74] Но теперь мне и самой, пожалуй, не мешало расслабиться.
— Итак, — сказала я, возвращаясь с подносом, на котором стояли джин, тоник, лед и лимон, — пора выпить.
Верити скорбно смотрела на огонь. Слава Богу, камин у меня газовый, что избавляет от печального зрелища умирающих угольков.
— Рождественская открытка от Марка пришла из Австралии, — сообщила она.
— Слава Богу, что он так далеко.
— Господи, какая ты бессердечная! Я тебя не понимаю. Рождество, праздник, а ты сидишь здесь со мной, старой несчастной калошей, в то время как у тебя есть очаровательный мужчина, который тебя любит. — Она ткнула в меня пальцем. — Сумасшедшая. Какие бы объяснения ты ни придумывала, ты сумасшедшая.
— Верити, это лучше, чем страдать от одиночества потом, когда они уходят, — мягко произнесла я, протягивая ей стакан.
— Сдаюсь, — признала она мою правоту и подняла стакан: — За это я выпью. — Как говаривал Джордж, кто бы сомневался.
А когда она сказала: «Буддисты считают, что безнравственно скорбеть на похоронах о человеке, прожившем долгую и полнокровную жизнь», — я поняла, что пора вести ее домой.
Возвращаясь по морозу от Верити, пообещала себе, что, когда вся эта моя любовная история закончится, я, как Бетти Форд, мобилизую всю свою энергию и приберу подругу к рукам.
Такое вот получилось Рождество.
Мы медленно шли вдоль реки, ожидая, когда откроются пабы, чтобы пообедать. Под мышками у нас были зажаты свертки агрессивной макулатуры, известной как воскресные газеты. Одно из удовольствий просматривать их вне дома заключается в том, что можно не подбирать сыплющиеся из них рекламные листки — «Надежно ли застрахован Ваш дом?», «Клуб любителей истории. Шесть книг за одно пенни», «Присоединяйтесь к "Анонимным алкоголикам" и получите бесплатную электрическую зубную щетку» — здесь есть кому их подбирать. Воскресные обеды стали для нас почти ритуальными, причем проводили мы их большей частью в дружеском молчании. Я подозревала, что именно этого мне будет больше всего недоставать, когда Оксфорд уедет. В конце концов, одно дело — кувыркаться с кем-то в постели (при некотором усилии воображения можно представить себе многих мужчин в роли «кого-то») и совсем другое — три часа кряду вместе молча читать газеты, жевать бифштекс и чувствовать себя при этом совершенно довольными, даже счастливыми.