— Слишком много.
Богс восхищенно присвистнул.
— Для хорошего охотника не бывает маленьких деревень. Уже отправили их на костер?
Александр поставил кружку на стол. Эль в его желудке внезапно стал кислым.
— Сперва должна высказаться Комиссия.
— На вашем месте я не бы стал дожидаться их благословления. Забирайте жалованье да уезжайте оттуда.
Богс, насколько можно было судить, не имел сомнений касательно своего ремесла.
— Да, я уже подустал от всего этого дела. — И засомневался в нем, но эту мысль он не хотел выставлять перед Богсом напоказ. — И готов уехать. — Он попытался вспомнить их прошлый разговор. — Ну, а вы? Собираетесь в Несс?
— Сперва в Эдинбург, потом на север. — Богс огляделся по сторонам и, повернувшись к пустой комнате спиной, достал свой блестящий медный инструмент. — Оно не проходит внутрь, — пожаловался он шепотом и надавил на острие. Игла начала исчезать в рукояти и вошла внутрь почти на дюйм, прежде чем ее ход застопорился. — Видите? Застревает. А должно уходить поглубже, иначе ведьму не изобличить.
Александр уставился на острый медный стержень в руках Богса. Мир вокруг остановился, а он все продолжал неотрывно смотреть, пока шок не трансформировался в связную мысль, а та в свою очередь не взорвалась внутри него осознанием правды, осознанием лжи, осознанием всего, что это означало.
Так вот что скрывал от него Скоби. Ведьма ничего не чувствовала, потому что шило и не пронзало ее плоть.
Скоби, должно быть, быстро раскусил его и понял, что Александр изобличит его как негодяя, обманщика и убийцу, которым он являлся.
Все это время он терзался муками совести за то, что он признал ту женщину невиновной. Теперь он знал точно: она на самом деле была невиновна. Она и сколько еще? Сколько еще женщин приняли смерть на костре, чтобы наполнить монетами карманы своих палачей?
Я не ведьма и никогда ею не была.
Ярость оглушила его, и он сжал кулаки, сражаясь с желанием голыми руками задушить стоящего перед ним человека и зная, что эта смерть будет милосерднее, чем та, на которую он обрекал своих жертв.
Богс поднял лицо, не заметив в его молчании ничего подозрительного.
— Ваше-то как, еще работает?
Он должен подумать. И выбирать слова очень тщательно, иначе этот шанс — шанс спасти их всех — будет потерян.
Благодаря небо за то, что он не выболтал этому человеку свою историю до конца, Александр повел плечами и протянул ладонь.
— Можно взглянуть?
Тот передал ему шило.
— Да хоть совсем забирайте. Все равно оно сломано.
— Я мог бы попробовать его починить. — С деланным безразличием он покрутил шило в пальцах, зная, что теперь, завладев этим доказательством, назад его уже не вернет.