— Зачем? Чтобы вы успели выдумать новую ложь?
— Она не ведьма, клянусь.
— Клянетесь? Вы клялись на Библии и солгали. Почему я должен вам верить сейчас?
Маргрет не ответила, только крепче ухватила его за рукав, словно остановить его и впрямь было ей по силам.
— Вы не тронете ее. Я не позволю.
— Потому что я найду на ее теле метку?
— Нет. — Она не могла больше лгать. — Потому что именно такие, как вы, и довели ее до безумия. — Столько месяцев прятаться и изворачиваться, чтобы в итоге своим собственным языком вынести матери приговор, и все потому что она посмела довериться, понадеялась, что он…
Она заглянула в его темные глаза, надеясь на толику сострадания, но они смотрели на нее с каким-то новым, загнанным выражением.
Потом он моргнул, и оно исчезло.
— Расскажите. Так, чтобы я понял.
Один только взгляд на него будил в ней желание поверить, что ему не все равно, что он спасет их, что он, быть может, смягчится, если услышит историю о том, как все было, из ее собственных уст.
— Я расскажу вам все, что вы хотите знать, только обещайте не забирать ее.
— Никаких обещаний.
Ни одного повода доверять ему не было. Он был последним, кому можно было довериться — и единственным. Но если он так или иначе заберет их, то почему не рискнуть?
И она отворила дверь.
Глава 13.
Пригнув голову, Александр перешагнул через порог и решительно раздавил в себе сострадание.
Она может убить тебя взглядом. Не верь ей ни на секунду.
Но Джанет Рейд, которая сидела у камина и переодевала куклу, выглядела не опаснее ребенка.
Пока не подняла на него глаза и не осыпала бранью.
Маргрет поспешила обнять ее.
— Она не нарочно, — сказала она, загораживая мать от его взгляда. — Вы же знаете, она говорит это всем подряд.
— Что свидетельствует далеко не в ее пользу, — буркнул он хмуро.
Пошептав над матерью, пока та не успокоилась, Маргрет указала на лавку в углу.
Не отрывая взгляда от матери, она тихим голосом заговорила:
— Мы так славно жили в Эдинбурге. Мама, папа и я. На нашем дворе росли колокольчики, и еще туда прилетали такие маленькие желто-синие птички… — На миг она забылась, погрузившись в счастливые воспоминания. Потом боль вернулась. — Но когда папа внезапно скончался, мама чуть не лишилась рассудка от горя. Я занималась делами… когда она не могла. У нее были папины деньги, да и мне он оставил немного по завещанию, так что мы с нею и дальше могли жить в достатке.
— Значит, она была нездорова задолго до того, как ее обвинили?
— Да… но не настолько.
— Зачем же ваш отец отписал свое имущество ей?