— Такой уж я родилась. Почему — не знаю.
— Отродье Дьявола! — торжествующе провозгласил он. — И старуха тоже.
Маргрет хотелось кричать, спорить, протестовать, но она знала, что ни к чему хорошему это не приведет.
— Доказательств этого у нас нет. — Ровный голос Александра. — Вы можете прочитать молитву?
Он пытался помочь, ибо любое дитя Церкви могло это сделать.
— Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое…
Пока она читала молитву, граф, староста и священник разочарованно переглядывались, но перебить цитирование священных строк не посмели.
— Благодарю, — торжественно произнес Александр, когда она закончила. — Вы можете назвать Десять заповедей?
Она без запинки перечислила все десять. Молитва, заповеди, выдержки из катехизиса — всему этому ежедневно учили в церкви.
— Когда вы стали ведьмой? — спросил Александр, когда она назвала последнюю заповедь.
Напрасно она всматривалась в его черные глаза. Все эмоции исчезли. Или были хорошо скрыты.
— Я не ведьма.
— Почему вы стали ведьмой? — Будто и не было ее отрицательного ответа. Будто он не придал ему никакого значения.
Я хочу вам верить. Хотел, но поверил ли?
— Вы не слышали? Я сказала, что я не ведьма.
— Расскажите, как вы стали ведьмой. — Он задавал вопросы по памяти, не заглядывая в список. И так, словно ее отрицание, ее правдивые ответы были пустым звуком. Точно так же допрашивали ее мать. — Когда вам впервые явился демон?
— Демон никогда ко мне не являлся.
— Как демоны посвящали вас? — Вопросы звучали ровно, механически — как и ее ответы.
Шло время. Он монотонно забрасывал ее вопросами, она все отрицала. В комнате стало темно, оттого ли, что набежали тучи, или же день близился к концу — Маргрет не знала. Кто-то принес свечу, и она уставилась на огонек, пошатываясь со связанными впереди руками, не зная, сколько еще сможет стоять.
— Довольно! — вмешался вдруг граф и вскочил на ноги. — Скажи, почему моя дочь? Почему ты навела порчу именно на нее?
На секунду она испытала жалость. Разве она сама не задавалась тем же вопросом? Почему именно моя мать?
— Мне неизвестно, что случилось с вашей дочерью. — Александр ничего толком не рассказал. — Я знаю только то, что я к этому не причастна.
Оксборо уже не садился.
— Хватит. Мы попусту тратим время. — Он выставил на нее палец. — Кинкейд, обыщите ее. Найдите метку.
Задвигались стулья. Внезапно граф и староста оказались рядом, и она ощутила на себе грубое прикосновение рук. Страх взял ее горло в тиски, душа любые протесты.