Еще никогда я не был таким слабым, никто не заставлял меня так ощутить слабость. Не знаю, сколько прошло времени, я то погружался в темноту, где плавали алые хлопья снега, то выныривал на поверхность. В один из таких переходов я услышал шаги, хлопанье двери, возглас Хэл и грозный голос:
— Ну что, допрыгался?!
Я приоткрыл глаза и увидел возвышающуюся надо мной громоздкую фигуру. С первого взгляда казалось, будто на госте надето пальто с роскошным черным воротником. Но когда тот начал помахивать хвостом и открыл желтые глаза, стало понятно, что на плечах Герарда возлежит здоровенный кот.
— Дэймос, — с трудом шевеля губами, произнес я, — он меня зацепил.
— Вижу, — сухо отозвался оракул.
Несколько секунд обозревал меня, придавленного беспомощностью к кровати, с высоты своего роста, потом чуть наклонился. Аякс легко стек с его плеч и потопал по мне, проваливаясь в мягком пледе.
— Слушай, Гер, я не знаю, что с тем парнем…
— Потом поговорим.
Тяжелый, теплый кот забрался мне на грудь, уминая лапами и пристально глядя в глаза.
— Я старался защитить его…
Косматая морда боднула в подбородок с одной стороны, с другой. А потом тяжелое, шелковое, горячее тело навалилось на грудь, шею, прижалось к уху, и громкое бархатное мурчание наполнило мою голову. «Хррр-тррр-трррр» зазвучало в ней на разные лады.
Сквозь него послышался голос Хэл, спрашивающий, все ли со мной будет в порядке, и благодушное утвердительное низкое ворчание Герарда.
Я хотел сказать им что-то еще, но провалился в глубокий, мягкий, сладостный, ни с чем не сравнимый сон. Который длился, длился и длился. В нем не было ни невидимых дэймосов, ни химер, ни мертвых ручьев-ловушек, ни меня самого…
Я проснулся в одиночестве, полежал некоторое время, собирая разбредающиеся мысли и воспоминания, поднялся, натянул брюки, накинул на плечи плед и, шатаясь, поплелся в гостиную, откуда слышались негромкие голоса. Там было уютно, горел камин, пахло свежезаваренным чаем. Лампа освещала небольшой круг стола. Хэл и Герард сидели друг напротив друга, увлеченные беседой. И судя по тому, как девушка подалась вперед, опустив локти на столешницу, тема разговора была захватывающей.
— Крадущие сны лишают человека возможности спать, — неторопливо рассказывал оракул, уютно позвякивая ложкой о стенки чашки, размешивая сахар. — Ламии — те, кто вызывают болезни, мороки — выматывают людей чудовищными снами. Черные гурии крадут силу через эротические сновидения. Танатосы, моры — убийцы.
Его голос звучал негромко, умиротворяюще, наполняя гостиную размеренным рокотом, напоминающим шум прибоя.