– Возможно, ты прав. – Алиса кивнула. – Но что-то подсказывает мне, что подругами мы не станем.
Дыхание Обны Шеты было размеренным, лицо – спокойным, хотя пугающая бледность не исчезла. Подождав еще немного, Тревельян произнес:
– Я отправляюсь, ласточка. Последи, чтобы никто нам не мешал. Это не займет много времени.
Он сделал несколько глубоких вдохов и погрузился в транс.
Мгновение, и мир перестал существовать; исчез жилой отсек, в котором они находились, постройки станции, морской берег, лес и вся планета.
Он ощущал чужие разумы – два совсем близко, рядом, другие подальше, разумы Алисы и Обны Шеты, Нильса, Инанту, хапторов и лльяно. В бездне, полной сияния, они казались яркими огнями; Ивар мог прикоснуться к любому, слиться с ним, ощутить не мысли, но чувства, ту ментальную ауру, что делает личностью каждое существо. Бездну, точно струны или нити паутины, пронизывали импульсы, и даже не касаясь огней, он считывал их с легкостью: любовь и тревога – Алиса; сильное напряжение – провидица Тренгар, всплеск любопытства – Сигеру'кшу, трудившийся сейчас в лаборатории, сотни обыденных желаний, чувства голода или сытости, радость удачной охоты, удовольствие, с каким мастер глядит на свое творение – этим тянуло от лльяно. Разумы, тысячи, миллионы разумов на планете, и больше ничего; сонм огней, пылающих в ментальном пространстве, но ничего чужеродного и странного. Никакой огромной твари с внечеловеческим сознанием.
Огонек Обны Шеты разгорался все ярче. Тревельян чувствовал, что от ее разума тянется нить, будто не имевшая конца – она растворялась в сияющей пустоте, нарушая гармонию связей.
Необычная ситуация! Нити были ментальными каналами и обрываться не могли; любая связь, формируемая сознательно или интуитивно, имела источник и адресата. В принципе, многих адресатов, покольку источник мог контактировать с группой других разумных существ, даже со всем сообществом в Галактике. Конечно, то был бы исключительный случай, с которым Тревельян не сталкивался никогда.
Он прикоснулся к разуму Обны Шеты. Кажется, она пыталась с кем-то связаться, но канал, открытый ею, в самом деле не имел конца.
Однако тянулся он не в пустоту – что-то там было, огромное, дремлющее, не похожее на огонь иного разума, на яркое пламя, каким представлялся пусть чуждый, но могучий интеллект. Тревельян скользнул вдоль нити, переброшенной провидицей, и светлую бездну сменила тьма. Мрак не казался однородным – нечто медленно и лениво ворочалось в темноте, тут и там вспыхивали и гасли тусклые искры, между ними метались слабые, едва ощутимые импульсы, но эти связи не были стабильными, их рисунок выглядел переменчивым и зыбким. «Мыслящий хаос?.. – подумал Тревельян. – Или не мыслящий, а только имитирующий мысль?..»