— Кто из нас в том списке?
Блу старательно смотрела в даль, остановив взгляд на автомобиле на далёком перекрестке. Она не ответила, но и не обиделась на него, заверив, что он был не прав.
— Блу.
Она не смотрела на него.
Он обошёл её так, что она не смогла уклониться от его глаз.
— Блу, кто из нас?
Её лицо было неузнаваемым, вся веселость с него ушла. Она не плакала. Хотя её глаза были хуже, чем при плаче. Он задался вопросом, как долго она несла эту тайну. Его сердце глухо стучало.
Он понял все верно. Одному из них полагается умереть.
«Я не хочу умирать, не сейчас...»
— Блу.
Она сказала:
— Ты не сможешь не узнать этого.
— Я должен знать, — настаивал Адам. — Ты не понимаешь? Это и будет милость. Вот о чём я попрошу. Мне нужно знать, чтобы мы могли решить, что попросим, если милость будет только одна.
Она всего лишь выдержала его взгляд.
— Гэнси, — произнёс Адам.
Она закрыла глаза.
Конечно. Конечно, его бы у них забрали.
Его мозг снабдил его изображением: Гэнси корчится на земле, весь в крови, Ронан от горя съёжился рядом. Месяцы назад Энергетический пузырь показал ему это видение, но он не забыл. Как и не забыл то, что в видении это была ошибка Адама.
Его сердце стало могилой.
«Если это твоя ошибка, - думал Адам, - ты можешь это остановить».
Глава 26
Блу проснулась сердитой.
Она не помнила, что видела во сне, только что сон был про маму, и когда она проснулась, то могла бы что-нибудь ударить. Она вспомнила, как навещала Адама однажды днём прошлым летом, и он пнул коробку – вот насколько сердитой она была. Только казалось, пинать что-либо, когда никто вокруг этого не увидит, не стоило.
Она лежала и уговаривала себя вернуться ко сну, но вместо этого злилась только сильнее. Она устала от Персефоны, Кайлы и её матери, удерживающих информацию, потому что Блу – не экстрасенс.
От неспособности мечтать о колледже, потому что она небогата. От неспособности держать Гэнси за руку, потому что они не могут ранить чувства Адама, от неспособности поцеловать Гэнси, потому что она не хочет его убить. Она устала от осознания, что он погибнет, и от страха, что её мама тоже.
Снова и снова она слышала, как Адам угадывал правду: Гэнси.
Она сбросила с себя одеяло, сердито оделась и сердито зашагала в телефонную комнату.
Там сидела Орла, рисуя себе ногти в час ночи.
Блу замерла в дверном проёме, её умысел был написан на лице.
— Что? — произнесла Орла. — Уходи.
Блу не пошевелилась.
— Ох, пожалуйста. Я не собираюсь останавливать тебя. Я только стараюсь удержать тебя от разбитого сердца, но по фигу, иди и делай, — сказала Орла.