Последнее предложение снова превратилось в песню.
Адам схватил женщину за плечи, останавливая её вращения. Она откатилась от его руки, как пьяный танцор, а затем сфокусировала на нём взгляд своих широко раскрытых глаз.
— Ты, — сказала она, — мой самый нелюбимый. Ты напоминаешь мне и мужчину, и собаку, которые мне никогда не нравились.
— Отмечено, — ответил он. — Можем мы получить милость? За то, что разбудили тебя?
«Конечно, — глупо подумала Блу. — Конечно, у нас должна была сразу же появиться мысль спросить это. Все спящие якобы даровали милость в легендах, а не только Глендовер».
Казалось невероятным, что это не пришло в голову всем им, но всё, что представлялось очевидным в теории, было путано, броско и пугающе на практике.
Женщина завопила, как вороны над головами, а потом она вопила снова, и тут Блу поняла, что это был смех.
— Милость! За то, что разбудили меня? Маленький полукровка, я никогда не спала.
Адам холодно и без движения уставился на неё. Он позволил единственному слову – полукровка – ободрать позвоночник.
Гэнси отрезал жутко вежливо:
— Мы ничего вам не сделали, кроме добра. Его зовут Адам Пэрриш, и именно так вы можете к нему обращаться.
Она карикатурно поклонилась Гэнси, опустившись на колено со всё ещё завязанными руками.
— Простите меня, — усмехнулась она, — мой господин.
Он пренебрежительно к её жесту поджал губы.
— Что вы имеете в виду, говоря, что вы не спали?
— Засыпай, моя маленькая дочь, — сладко произнесла женщина. — Смотри сны о войне. Только я не уснула. Не смогла. Я всегда была беспокойной спящей! — Она приняла драматичную позу, раздвинув ноги для баланса. Капля крови пятном расположилась на её щеке, как слеза. Высоким голосом она стала звать: — Помогите! Помогите! Я не сплю! Вернитесь! Вернитесь! — И тише: — Вы слышали что-нибудь? Только звук пульсирующей в моей мужественности крови! Пошли!
Губы Ронана скривились.
Блу была вполне уверена, что услышала бы это в залах своей школы. Она поинтересовалась:
— Вы имеете в виду, что вы не спали в течение шестисот лет?
Она нараспев ответила:
— Плюс-минус двести.
— Неудивительно, что она свихнулась, как коровья сиська, — сказал Ронан.
— Ронан, — начал Гэнси, но затем чётко не смог придумать никакого хорошего упрёка. — Пошли.
В доме Джесси Диттли вглядывался в женщину. Она была почти такой же высокой, как и он.
— ЧТО ЭТО?
— Ваше проклятие, — ответил Гэнси.
Джесси смотрел с сомнением. Он спросил её:
— А ТЕПЕРЬ СКАЖИ-КА МНЕ ВОТ ЧТО: ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ЗАСТАВЛЯЛА МОИ СТЕНЫ ПЛАКАТЬ?