— Слушай, и это должно быть что-то поистине ужасное, что-то, из-за чего он не захочет пойти в тюрьму, — сказал Адам. Сейчас он чувствовал себя слегка мерзко. Он не мог понять: выражение отвращения на лице Ронана было то ли из-за характера преступления, то ли из-за Адама, способного вообще замыслить такое преступление. Но он настаивал, потому что было слишком поздно, чтобы теперь отступить. — Мы хотим, чтобы он слишком боялся даже думать о том, чтобы открыть рот в возражении. Если его даже обвинят, то ему придёт конец, и он будет знать об этом. Если мы загоним его в угол, с людьми, которые совершают преступления против детей, очень плохо обращаются в тюрьме, и об этом он тоже узнает.
Адам мог видеть две стороны воюющего Ронана. Мог видеть, как невероятно ложь капитулировала.
— Только раз, — быстро добавил Адам. — Это просто один раз. Я мог бы план переделать, чтобы он фактически был о твоём отце, но это было бы не безошибочно. А потом тебе бы пришлось иметь дело судебными разбирательствами. Как и Меттью.
Он почувствовал себя плохо из-за последнего, даже несмотря на то, что это была правда. Потому что он знал, это бы склонило Ронана, и так и произошло.
— Ладно, — грустно согласился Ронан. Он посмотрел на план, написанный по пыли, и нахмурился. — Гэнси бы это не понравилось.
Потому что это был худший вид грязи. Королям не следовало волочить по ней свои подолы.
— Вот почему мы ему ничего не расскажем.
Он ожидал, что Ронан тут заартачится, но тот только кивнул. Они пришли к согласию по двум аспектам: защитить осыпающиеся чувства Гэнси и врать по умолчанию.
— Думаешь, ты сможешь? — поинтересовался Адам. — Тут много специфичного.
Это должно бы стать невозможным. Никто не должен быть способным пригрезить любую из этих штуковин, тем более их все. Но Адам видел, что мог Ронан. Он читал нагреженное завещание, водил нагреженный Камаро и был в ужасе от нагреженного ночного кошмара.
Вполне возможно, что в этой церкви было два бога.
Ронан снова присел на скамью, изучая список, его пальцы лениво пробегались по щетине, пока он думал. Когда он не старался выглядеть как придурок, его лицо было совсем иным, и на какой-то момент Адам ощутил поразительное неравенство их отношений: Ронан знал Адама, но Адам не был уверен в том, что знал-таки Ронана.
— Я сделаю это сейчас, — наконец, выдал Ронан.
— Сейчас? — недоверчиво спросил Адам. — Здесь? Сейчас?
Ронан сверкнул самоуверенной усмешкой, довольный полученной реакцией.
— Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, Пэрриш. Сейчас. Всё, кроме телефона. Мне нужно увидеть, что у него за модель, прежде чем я смогу её нагрезить.