— Этические и духовные результаты ослепления.
— Правда? — Блу держала самый последний лист над головой, так что свет из кухни освещал её почерк. - Ох, ладно.
— Что?
Она только что нашла то, что искала: ДЖЕССИ ДИТТЛИ.
Написано неправильно, но тем не менее.
Блу откинулась на спинку шезлонга.
— Гэнси и я встретили кое-кого, и я думала, я помню его имя.
— И он там.
— Ага. Дело в том, что я не знаю, умрёт ли он из-за нас в его жизни или умрёт, потому что нас там нет, или он умрёт в любом случае.
Серый Человек положил шею на спинку шезлонга и смотрел на низкие облака, отражающие огни Генриетты.
— Судьба против прогнозирования? Я полагаю, ты знаешь больше о том, как работает экстрасенсорный бизнес.
Блу глубже зарылась в его пиджак, пока ветер трепал листья бука.
— Я знаю только то, что мне говорили.
— И что тебе говорили?
Ей нравилось, как он задавал вопросы. Будто бы ему меньше нужна информация и больше, будто он наслаждался её компанией. Казалось странным, что она чувствовала себя наименее одинокой и беспокойной здесь с ним, а не с Кайлой или Персефоной.
Она ощутила, как веко ещё больше закололо глаз.
— Мама говорит, это как воспоминание, — сообщила Блу. — Вместо того, чтобы посмотреть назад, ты смотришь вперёд. Вспоминая будущее. Потому что время не такое... — Она нарисовала линию. — Оно такое... — Она нарисовала окружность. — Поэтому я предполагаю, если ты думаешь о нём таким образом, то мы не можем менять будущее. То есть если вы видите будущее, оно уже отражает изменения, которые вы могли сделать на основе увиденного будущего. Я не знаю. Не знаю! Потому что мама всегда говорит людям, что её предсказания – это обещания, не гарантия. Так что ты можешь нарушить обещание.
— Некоторые гарантии тоже, — заметил Серый Человек иронично. А затем внезапно: — В списке есть Мора?
Блу покачала головой.
— Она родилась в Западной Вирджинии. Наблюдения в церкви, кажется, показывают нам людей, рождённых здесь.
Или, в случае с Ричардом Гэнси III, перерождённых.
Мистер Грей попросил
— Могу я взглянуть?
Она передала записи и наблюдала за медленным движением листьев над головой, пока он пробирался через имена. Как же она любила это буковое дерево. Так же часто, как и будучи маленькой девочкой, она выходила прислонить руки к прохладной, гладкой коре или усесться в витиеватых оголенных корнях. Однажды, она помнила, она написала письмо буку и положила его в пенал, который втиснула в корни. Они давно проросли вокруг коробочки, совершенно её спрятав. Сейчас же она хотела бы прочитать то письмо, так как помнила только о его существовании, но не о его содержании.