Культура повседневности: учебное пособие (Марков) - страница 105

Петербург изначально складывался как полиэтническая и мультикультурная столица Империи, как портовый город, в котором проживали не только европейцы, но и выходцы с Кавказа, из Средней Азии, Сибири, Китая и других регионов и стран. Все они, как правило, находили свободную экологическую нишу и спрос на продукты своего труда. Некоторые проживали в своих кварталах, строили храмы, школы, имели библиотеки. Вместе с тем этнические, национальные, религиозные различия не мешали формированию единого петербургского культурного типа. По сравнению с Москвой, где, по воспоминаниям Олеария, по отношению к иностранцам существовали значительные ограничения, в Петербурге они всегда жили относительно свободно. Жители обменивались товарами, услугами, символическим и культурным капиталом и благодаря этому не только преодолевали враждебное отношение к чужому, но и использовали достижения друг друга для развития цивилизации. Петербург был мощным плавильным тиглем культуры, благодаря которому Российская империя создала свой главный капитал – людей, обладающих чувством патриотизма. Как известно, вклад иностранцев в развитие Российского государства и русской культуры поистине неоценим. Исследование уникального опыта межкультурных и межэтнических коммуникаций имеет огромное значение для формирования модели современного мультиэтнического общества.

Но в последнее время мегаполисы перестали выполнять свои идентифицирующиее функции. Это затрудняет поддержание единства города и его жителей. Распад социальной ткани в больших городах не остался без внимания городских властей. Они инстинктивно стремятся найти какие-то формы сборки коллективного тела города. Раньше ими были прежде всего массовые митинги и демонстрации, а также разного рода общественные пространства вроде дворцов культуры и кинотеатров. Но сегодня митинги и выступления вновь, как и накануне революций, приобрели дестабилизирующий характер. Власти пытаются возродить фестивали, дни города и прочие праздники. Город, и это особенно чувствуется во время предвыборных кампаний, понимается уже не как культурно-нравственное единство, а как социально-политическая фикция.

Исследование повседневности – нелегкая задача. Но не видеть в ней порядка значит быть слепым или представлять порядок только как субординацию понятий. Изучение и описание повседневных дисциплинарных пространств помогает понять реальные функции теоретических моделей и классификаций и контролировать последствия, казалось бы, формальных определений. Так, различение понятий «этнос», «нация», «народ», «класс», «граждане» и т. п. хотя и имеет историческое происхождение, однако, возведенное в ранг «всеобщей классификации», возвещенное как сама истина, делает нас заложниками и приводит в ходе попыток установления идентичности на основе того или иного понятия к очень ответственным политическим и даже военным действиям.